В конце октября 1894 г ., выступая в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете в Москве, известный историк В.О. Ключевский говорил об историческом значении скончавшегося царя: «Наука отведет Императору Александру III подобающее место не только в истории России и всей Европы, но и в русской историографии, скажет, что Он одержал победу в области, где всего труднее достаются эти победы, победил предрассудок народов и этим содействовал их сближению...» Маститый профессор имел в виду те позиции и те результаты, которых добилась Россия при Александре III («Царе-Миротворце») на мировой арене.

После окончания русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Россия не принимала участия в вооруженных столкновениях и усилия ее дипломатии и политического руководства сводились к поддержанию мира и стабильности как в Европе, так и в других районах. Будучи мировой державой, Россия имела политические, стратегические и экономические интересы в различных точках земного шара. Первостепенное же значение для нее имели Европа, Ближний, Средний и Дальний Восток. В этих регионах ситуация постоянно менялась и была далеко не всегда благоприятной для Петербурга.

В последние десятилетия XIX в. главные события происходили в Европе, где складывалась новая геополитическая обстановка. Возникли два новых государства — Италия и Германия. Объединение Италии под главенством Савойской династии мало занимало правящие круги России, а вот создание консолидированной Германской империи под эгидой прусской династии Гогенцоллернов непосредственно затрагивало важнейшие нервы русских интересов и в самой Европе и вне ее. Отношения между Петербургом и Берлином большую часть XIX в. носили дружественный характер, что в немалой степени было результатом тесных родственных связей между двумя династиями: женой императора Николая I и матерью Александра II была урожденная прусская принцесса Шарлотта-Каролина, принявшая в России имя Александры Федоровны. Первый император Германской империи Вильгельм I приходился дядей царю Александру II.

В 60-е годы XIX в., когда Пруссия начала кровавую борьбу за германское единство, Россия хранила благожелательный нейтралитет. Она сохраняла его и во время франко-прусской войны 1870—1871 гг., закончившейся разгромом Франции и провозглашением Германской империи. В 1873 г . между Россией, Германией и Австро-Венгрией было заключено соглашение, получившее в истории название «Союза трех императоров». Петербург, Берлин и Вена брали на себя обязательства решать спорные вопросы путем переговоров, а в случае, если одна из стран подвергнется нападению, «договариваться о совместных действиях» и при необходимости заключить военную конвенцию.

В конце 70-х годов XIX в. «сердечная дружба» между Россией и Германией начинает подвергаться серьезным испытаниям. На Берлинском конгрессе 1878 г . европейские державы выступили единым фронтом и совместными усилиями постарались свести на нет успехи и преимущества России, полученные ею в результате кровопролитной и дорогостоящей русско-турецкой войны 1877—1878 гг. Становилось все более ясным, что Германия в международных вопросах не собирается руководствоваться чувствами симпатии к своему восточному соседу. В ее внешней политике начинали доминировать собственные имперские устремления. Осознание очевидного стало горьким разочарованием для многих в России, в том числе и для царя Александра II. Хотя император Вильгельм I и могущественный канцлер О. Бисмарк по любому поводу и разными путями уверяли Петербург в «неизменной дружбе», но чувства досады и раздражения от предательства Берлина в российских правящих кругах все усиливались. Это со всей очевидностью стало проявляться в 80-е годы.