Таши Дадул был гьяронгпа[119]. Он принадлежал к тем средним классам тибетского общества, представители которых, за редким исключением, занимались торговлей. Молодой и красивый, женатый на преданной женщине из богатой семьи, отец трехлетнего мальчика и глава процветающего дела, Да– дул, как говорится, имел все, что нужно для счастья. И действительно, он был вполне счастлив, пока однажды не обнаружил на своем крепком теле первые признаки проказы.

Никто ни в его семье, ни в семье его жены никогда не болел этой страшной болезнью. Он жил в ожидании, с тревогой наблюдая за появлением смертельных признаков, но вскоре сомнения окончательно развеялись. Он проконсультировался у местных врачей, затем у врачей из других мест, чья репутация и искусность были широко известны, и в конце концов отправился в длительное путешествие за помощью к врачу из миссионерской больницы, расположенной на границе с Китаем. Он надеялся, что белый врач знает лекарственные средства, неизвестные в Тибете и Китае.

Однако белый человек также признал себя бессильным, как и его азиатские коллеги. Осмотрел ли он пациента? Естественно, тот, кто рассказал мне эту историю, о том не знал, но я помнила трагический случай такого же рода, когда молодой человек обращался ко мне в монастыре Кум-Бум. Он тоже ходил в больницу белых в Китае и прямо с порога спросил: «Есть ли у вас какое-нибудь лекарство от проказы?» Ему ответили отрицательно. Я посоветовала ему еще раз обратиться к европейскому врачу, не сообщая тому предварительно о характере своего заболевания. Может быть, это симптомы другой, излечимой болезни.

Я рассказала об этом частном случае для того, чтобы исключить всякую мысль о том, что в истории Дадула есть что-либо сверхъестественное. Те же элементы сверхъестественного, которые в ней упоминаются, имеют исключительно духовную природу.

Потеряв всякую надежду на науку, Таши Дадул, подобно многим отчаявшимся людям, обратился к религии. В отличие от других он не ожидал никакого чуда: считая себя совершенно неизлечимым, он хотел только подготовиться к смерти. Кроме того, он хотел уйти из дома, чтобы избавить своих родственников, и особенно молодую жену, от отвратительного зрелища, которое он скоро будет собой представлять.

Обратившись к одному отшельнику, Дадул попросил его благословения, а также спросил о каком-нибудь методе медитации. Затворник оставил его на некоторое время у себя, а затем посоветовал ему созерцать Джигджеда (Ужасающего), великого йидама «желтошапочников».

Живя в полном уединении, он не нуждался бы ни в какой иной религиозной практике – этой ему вполне было бы достаточно.

Затем лама даровал пациенту ангкур Джигджеда, частично объяснив ему символ формы и позы йидама, и расстался с ним.

Дадул быстро уладил все свои дела, связывавшие его с прежней жизнью, которую он покидал до конца своих дней. Он отдал все свое имущество родственнику, вверил ему сына и обязал его обеспечивать все нужды своей жены, поскольку она оставалась вдовой. Кроме того, он освободил жену от всех обязательств по отношению к себе, теперь она могла снова выйти замуж, если того пожелает.