Ещё одно разоблачение связано с кишинёвским погромом. Поначалу свидетели и еврейские организации говорили о пятистах убитых. Затем их число снизилось до сорока восьми — в десять раз меньше. Современные историки отмечают, что во всех погромах в царской России число жертв-евреев составляло приблизительно одну треть от общего числа жертв вялотекущей «войны» украинских крестьян-бедняков против еврейской буржуазии (сейчас её называют «украинской интифадой»). Согласитесь, в школах нам, евреям, рассказывали об этом совсем иначе.
Число жертв страшного еврейского погрома, устроенного казаками Хмельницкого в 1648 году, которое обычно оценивается в 500 000 человек, современный еврейский исследователь Джонатан Израэл снижает в десять раз[14]. Кроме того, он отрицает, что имело место истребление евреев: шла гражданская война, и евреи страдали в ней не больше и не меньше других участников — украинцев и поляков.
Вдохновлённые этими достижениями, выиграли несколько очков и ревизионисты: истории о мыле из человеческого жира, рассказы Визеля о сжигании людей живьём в печах и другие, ещё более невероятные свидетельства были отправлены на свалку. Но, помимо этого ревизионисты подвергают сомнению общее число потерь евреев. Это непростой вопрос, и сложности начинаются с трактовки самого понятия «потери».
Хороший пример «определения жертвы» предоставил на прошлой неделе Haaretz. В 1991 году, по окончании войны в Персидском заливе, было объявлено, что в ходе военных действий погиб один израильтянин. Сейчас израильские потери в этой войне официально оцениваются в сто человек, и родственники этих людей получают пенсии от правительства Ирака. Одни жертвы погибли от стресса, другие задохнулись, не сумев снять противогазы. Автор статьи в Haaretz утверждает, что многие другие иски были попросту отклонены израильскими властями.
Оценивая потери евреев во Второй мировой войне, еврейские организации берут численность евреев в довоенной Европе, отнимают от неё численность евреев в Европе после войны и получают более пяти миллионов евреев, погибших во время войны. Сюда входят и евреи-солдаты, такие как мой дядя, который погиб, защищая Ленинград. Сюда же входит и мой престарелый дед, умерший от старости и недоедания в еврейском квартале Станиславова. Сюда же попадают жертвы тифа и других заболеваний, а также умершие от голода. Число их, конечно же, велико — война, была поистине страшной. Например, в Белоруссии, где проживало множество евреев, из каждых четырёх жителей (евреев и гоев, вместе взятых) выжил лишь один.
Вот почему необходимо отвергнуть концепцию еврейского Холокоста, искусственно отделяющую погибших евреев от огромного множества их погибших соотечественников и собратьев по испытаниям. Эта концепция разделяет моего дядю-солдата Авраама и его товарища по взводу Ивана, убитых одним снарядом. Она отделяет мою тётю, застреленную с бреющего немецкого самолёта от её возлюбленного-поляка. Эта концепция должна быть отвергнута — она отравляет умы евреев, заражая их ненавистью к неевреям и чувством собственной исключительности.