Алексей кинулся наружу, дико заорал. Никого нет, никакого ответа. Нет ни на месте кострища, нет там, где обычно устраивали туалет. Забрался Алексей повыше по склону, чтобы видеть далеко. В предрассветных сумерках видно на километры, но нет никакого движения. А вокруг пещеры грунт скалистый, снег давно сдуло ветрами и нет никаких следов, ни в какую сторону.

Алексей кинулся в саму пещеру, сунулся в крутой спуск, закричал еще и туда, в глубь пещеры. Эхо ответило сильное, и трудно было разобрать — есть там голос живого существа, идет из пещеры или это только голос самого Алексея, стократ отраженный от камня?! Не взял Дима Худоруков никакого снаряжения, но в общем-то спуск и нетрудный, вроде бы мог парень и так уйти в недра пещеры.

Передохнул Алексей, немного подумал и уже с ружьем в руках полез на сопку — ту, в которой расселина, переходящая в пещеру Кашкулак. Полез и чтобы иметь обзор, и чтобы его самого было бы лучше видно и слышно с большего расстояния. Орал он, и стрелял в воздух, и следы искал. К тому времени рассвело, все видно было во все стороны прекрасно. И ни в какой стороне нет ни следа Димы Худорукова.

Опять бегал он, искал он по всем окрестным сопкам, кричал, стрелял в воздух… Нигде нет Димы Худорукова!

Думаю, не очень трудно понять состояние Алеши Комара. В полной панике он уже не знал, лезть ему вниз, в жерло пещеры, может быть, навстречу… хотелось бы еще хоть знать — кому или чему именно. Естественно, это мероприятие — лезть в жерло пещеры — Алексей всячески оттягивал: и неизвестно, туда ли ушел Дима, и нельзя одному лезть под землю, это дикое нарушение техники безопасности и всех заповедей спелеолога.

Была у него, естественно, мысль немедленно ехать в город, поднимать людей. И ехать к ближайшему поселку, поднимать людей именно там… Тут, в разгар этих самых размышлений, вдали появилось какое-то шевеление… Вроде бы кто-то двигался к пещере! Алексей вылетел из грота, заорал, замахал, высадил в небо последние два патрона. Идущий слабо помахал рукой… И через какие-нибудь полчаса к пещере подошел, наконец, невероятно замерзший, измученный, вконец обалдевший, но определенно живой Дима.

Шесть часов он, грубо говоря, без штанов бегал по не сильному, но все же морозу, на ветру, и бог его знает, сколько километров отмахал. Пришлось сначала растирать постанывавшего, измученного Димку, вливать в него огненный чай со спиртом из неприкосновенного запаса, дать ему чуть-чуть отдохнуть, а потом уже разбираться — что же случилось?!

А случилось с Димой вот что… Всю ночь ему, оказывается, снилось, что кто-то его зовет. Беспрерывно зовет, зовет… ждет… хочет увидеть… При этом Дима совершенно не осознавал, что движется куда-то, что идет, что он уже не лежит в спальнике. Только под утро он сообразил, что спит в каком-то очень непонятном месте… в непонятной, неудобной позе… В общем, сделалось как-то и что-то не так. А может, просто стало холодно, холоднее, чем раньше.

Дима очнулся, и оказалось, он стоит один посреди леса, в совершенно незнакомом месте. Над лесом на востоке розовеет, серый воздух уже прозрачен (как раз в это время, кстати, проснулся и Алеша Комар в пещере Кашкулак). Позади Димы вилась цепочка его собственных следов, но откуда он пришел и куда шел, парень не имел ни малейшего представления. По своим же следам он и шел, выбирался обратно еще несколько часов, очень замерз и устал. А в одном месте было так и вовсе непонятно… Тут протекал ручей, довольно широкий, и поверх льда видна была открытая дымящаяся вода. Дима как ни старался, никак не смог перепрыгнуть ручей в один скачок и замочил одну ногу. Но когда он шел ночью в лес, он почему-то мог перескочить! Потому что следы его кончались у воды и начинались от воды на другом берегу, но вот обе ноги были сухие… Значит, перескакивал.