– Узнал?

– Ничего, – Тром склонил голову перед вождем. – Мальчишка молчит. Но я не сильно…

– Я не помню, чтобы давал тебе приказ допрашивать.

– Нет, не давал, – понуро отвечал Тром, не поднимая головы.

– Хороший у тебя воин, Хузар, да только своевольный, – вождь неспешно прошел от клетки к своему трону и, откинув полы накидки, уселся. – И ты утверждаешь, что этот ребенок вырезал дозорный отряд?

Хузар склонил голову перед вождем и, резко вытянувшись в струнку, притопнул ногой.

– Да, мой повелитель, – ответил он четко, громко, – и больше половины стаи гончих.

– Нож, мальчик, – выставив вперед раскрытую ладонь, вождь ожидающе посмотрел на Калина.

Тот, держась одной рукой за перекладину в клетке, поднялся на ноги.

– Не могу, – ответил он вождю и, чуть подумав, добавил: – Повелитель.

Вождь чуть улыбнулся и вполне дружелюбно произнес:

– Тогда я убью тебя и заберу то, что желаю.

– Убей, – хмыкнул Калин, – но нож ты все равно не получишь. Никто не сможет взять его, даже с трупа, – и, глянув на котел, усмехнулся, – и сожрать меня у вас тоже не выйдет.

Калин, конечно же, лукавил, потому что не знал, на что способен его кукри, он чувствовал, что у клинка энергии осталось на несколько малых или на один серьезный выброс. Даже после небольшой подпитки кровью владельца сил у кукри на длительную защиту уже точно не осталось. Но кто об этом знал кроме Калина? Никто. И мальчик решил разыграть свой единственный козырь.

Вождь, не изменившись в лице и даже не поворачивая головы, произнес:

– Тром, дай мне его оружие.

Услышав приказ, Тром бросил жалостливый, полный надежды взгляд на Хузара, ожидая от того защиты, но командир, лишь одарив суровым взглядом, оскалил зубы, выказывая свое презрительное отношение к нему.

Калин, глядя на своего недавнего обидчика, плотоядно растянул искусанные губы в улыбке. Тром стоял как вкопанный, бледный, не решаясь шагнуть к клетке.

– Шевелись! – гаркнул Хузар, заметив, как его воин боится, и это разозлило его больше, чем своевольство Трома. Захотелось схватить труса за горло и вонзить лезвие своего ножа ему в печень.

Калин, ухмыляясь, переложил кукри из руки в руку, как бы приглашая Трома к действию. Бледный, словно полотно, воин еще раз коротко глянул на вождя и… шагнул вперед, протянув руку.

Синей змеей вырвалась из кукри вся боль и ненависть Калина и сухим треском вонзилась в грудную клетку Трома. Раздался короткий предсмертный вскрик, и тело Трома отлетело в сторону на несколько метров. Упало глухо, как мешок. Застыв, задымилось.

– Хороший был воин, – глядя на дымящийся труп, без какого-либо сожаления и даже без малейших эмоций произнес вождь. – Мальчик, скажи, как ты стал хозяином этого оружия?

– Мне подарил его отец.

Вождь поскреб нестриженым грязным ногтем свою гладкую щеку без намека на щетину.

– Тогда… подари мне его.

– Не могу, повелитель. Нож привязан к нашему роду сильным колдовством и переходит в дар только по кровному родству, – соврал Калин, – от отца к сыну.

– А если от сына к отцу?

– Не знаю.

– Хорошо, – кивнул вождь и пальцем поманил к себе Хузара.