После того, последнего разговора с капитаном Лаки и его подарка, в парне словно появился когда-то сломленный стержень. Он вновь почувствовал себя ЧЕЛОВЕКОМ и научился давать отпор обидчикам, отстаивая свое, заработанное честным трудом. Буквально спустя год, паренек накопил достаточно денег и выкупил лачугу на окраине порта. Там по сей день и проживал. За эти годы он не завел семьи, друзей, не сменил работы и обходился малым, а все заработанные деньги за их ненужностью просто складывал в глиняный кувшинчик, и когда тот наполнялся доверху, закапывал его в погребе. Ставил на полку новый кувшинчик. Всегда молчаливый по натуре своей, сейчас же на самом деле утратил дар речи. Он смотрел на безногого калеку, просящего милостыню, и не мог выдавить из себя ни слова. Открыв и закрыв несколько раз рот, как рыба, он просто снял с пояса свой кошель и, даже не глянув в него, так и положил в руку нищему, после чего быстро отошел в сторону. Но уйти не смог. Встав так, чтобы не попадаться Лаки на глаза, Нушик наблюдал за бывшим моряком до тех пор, пока к нему не подошли местные поборщики с попрошаек – взять свой процент за сбор на их территории. Нушик быстрым шагом ринулся к «браткам», без лишних разговоров пихнул одного так, что тот пролетел метра три, прежде чем приземлился. Взял за грудки второго и швырнул туда же. А третий, подняв руки, показывая, что в них ничего нету, торопливо попятился назад, бормоча:

– Нушик, прости, мы не знали, что это твой бродяга. Прости, братишка.

Оказавшись достаточно далеко, тут же рванул прочь со всех ног.

Лаки сидел с невозмутимым выражением на лице и внимательно смотрел на своего спасителя.

– Нушик? – расплываясь все в той же искренней улыбке, узнал он бывшего бродяжку-сироту.

Тот кивнул.

О том, что Нушик проклятый, оказывается, Лаки догадывался еще тогда, когда подросток, пусть и плечистый, в одиночку работал за четверых взрослых. Позже Нушик и сам сознался, рассказав другу о своем проклятье. Тогда старый моряк начал обучать его различным боевым искусствам. Что-то объяснял сам, а что-то показывал на примере других бойцов, которых они нанимали или выкупали из рабства на деньги, скопившиеся у Нушика. Бизнес, внедренный Лаки на этой земле, рос и вскоре начал приносить свои доходы.

– Зачем ты меня учишь? – как-то поинтересовался Нушик у Лаки. – Ты ведь все равно запрещаешь мне участвовать в боях на деньги.

– Зачем строят высокие стены вокруг города, если все равно в них не живут? – ответил бывший моряк вопросом на вопрос.

– Для защиты, – кивнул Нушик, поняв задумку хитреца.

– У тебя удивительное тело, ты быстр и пластичен, выносливей и сильнее тебя я пока не встречал, а владея знаниями и техникой, ты станешь самым опасным противником, которых только видел свет.

Многие годы он считал Лаки единственным, пусть и не по крови, но родным человеком, но вот уже который день мысли о прошлом не дают ему покоя. И та ночь… свербит душу, мучает разум пустыми надеждами и догадками.

Тяжело вздохнув, Нушик глянул в котелок. Вода в нем уже вовсю кипела. Чай – к этому дорогому напитку его пристрастил Лаки. Даже в самые ненастные жизненные моменты у него почти всегда имелся в запасе маленький мешочек с черными сушеными листиками. Заварив любимый напиток, мужчина с наслаждением втянул ароматный пар и зажмурился от наслаждения.