– Дорогой, у меня для тебя потрясающая новость, – сказала Фэй. – Иди сюда, сядь со мной.

Як вздохнул.

– Я устал. Твоя новость не может подождать, пока…

– Нет, иди сюда.

Фэй не могла ждать ни секунды.

Як приподнял бровь, но присел за кухонный стол. Она знала, что осчастливит его своим сообщением, поэтому проигнорировала его напряженное выражение лица.

– Так что? – спросил он.

Фэй улыбнулась ему.

– Дорогой, я беременна. У нас будет еще один ребенок.

Выражение его лица не изменилось.

– Возможно, это мальчик, – продолжала Фэй. – Ты всегда мечтал о сыне.

Провела рукой по животу и улыбнулась. Он всегда любил ее улыбку – говорил, что она такая заразительная… Но сейчас лишь устало провел ладонью по лицу.

– Что такое? – спросила Фэй.

В горле снова встал ком.

– Сейчас неподходящий момент, Фэй. Я не хочу больше детей.

– Что ты хочешь этим сказать?

Что с ним такое? Почему он не рад?

– Мне кажется, Жюльенны вполне достаточно.

– Но…

Голос изменил ей. Она смотрела на Яка – и не узнавала его взгляда.

– Не получится. Мне очень жаль, но тебе придется… сама понимаешь…

Фэй встряхнула головой.

– Ты хочешь… ты хочешь, чтобы я сделала аборт?

Як кивнул.

– Само собой, это неприятно, но другого выхода нет.

Ей хотелось кинуться на него, встряхнуть его за плечи. Но она понимала, что сама во всем виновата. Застигла его врасплох, не дала ему привыкнуть к этой мысли…

Як поднялся.

– Все хорошо? – спросил он.

Фэй сглотнула ком в горле. Он с утра до ночи убивается ради нее и Жюльенны. Чего она еще может требовать?

– Да, я понимаю, – пробормотала она.

Лицо Яка смягчилось. Наклонившись, он чмокнул ее в лоб и сказал:

– Пойду лягу.

По дороге в спальню обернулся.

– Завтра позвоню своему врачу – надо сделать это как можно быстрее.

Дверь спальни закрылась, и Фэй вскочила. Побежала в туалет, сорвала крышку. Спагетти и соус с мясным фаршем хлынули наружу, смешиваясь с резким вкусом желчи. Спустив за собой, она припала головой к холодному фарфору и разрыдалась.

Стокгольм/Барселона, сентябрь 2001 года

Почти сутки я проспала мертвецким сном, когда меня разбудил резкий телефонный сигнал. Это был Аксель. Когда я услышала его надломленный голос, когда он рассказал, как Виктор погиб, заснув в постели с зажженной сигаретой, из глаз у меня потекли слезы. Я громко всхлипывала, дрожа всем телом.

Я вынуждена была сделать то, что сделала, выбора у меня не было, но цена оказалась высока. Цена всегда высока.

После разговора с Акселем я долго лежала в постели, подтянув колени к груди, сосредоточившись на дыхании. Вдох-выдох.

В ушах у меня все еще звенели слова Виктора: «Я знаю, кто ты. Вопрос в том, знает ли он…» Виктор ни за что не согласился бы молчать. Если б он остался жить, Фэй пришлось бы умереть.

Несколько дней спустя за окном упали большие капли дождя. Они освежили воздух, смыли удушливую жару, нависшую над Стокгольмом.

Крис уехала. Ее родители пригласили ее поехать вместе с ними в их квартиру на Мальорке, а я опять осталась в Стокгольме абсолютно одна. Когда послала ей краткую эсэмэску о смерти Виктора, она предложила прилететь домой, но я заверила ее, что со мной всё в порядке.