Керстин покачивалась взад-вперед, обхватив себя руками. Через тонкую ткань светлой блузки виднелись шрамы у нее на спине.

Гнев начался, как теплая волна у ног, распространился по телу и взорвался в мозгу у Фэй.

Керстин – семья для них с Жюльенной, их скала, их надежная опора. Никто не посмеет ей угрожать.

Керстин плакала, а Фэй обнимала ее, прижав к себе. Слезы, падавшие на ее кашемировое худи, скоро высохнут. Внутри Фэй пришел в движение мрак. Там не было слез.

Светило солнце, небо было ясным и голубым. Люди смеялись, разговаривали, пили кофе. Автобусы и метро ходили как обычно. Но в кровати на верхнем этаже Каролинской больницы лежала, опутанная шлангами, лучшая подруга Фэй и проигрывала в той битве, из которой с самого начала не могла выйти победительницей.

Когда Фэй вылезла из машины у больницы, прошло не так много часов с тех пор, как она ушла оттуда. Вчера во время ее визита Крис едва могла говорить – голос звучал глухо, глаза смотрели устало, тело ослабело. Обручальное кольцо, которое она носила с такой гордостью, было слишком велико для ее исхудалого пальца. Пока Фэй сидела рядом и рассказывала о том, как любит ее, это кольцо дважды падало на пол.

В машине по пути домой Фэй плакала, понимая, что конец близок. И когда Юхан позвонил ей час назад и сказал, что лучше бы ей приехать, она тут же кинулась к входной двери.

У входа в больницу на минутку остановилась. Как попрощаться с лучшей подругой? Как попрощаться с сестрой? Как, черт подери, это делается? Купив себе сигарет и шоколадку, Фэй села на скамейку. Несколько медсестер в голубых халатах обедали, разговаривая о своих детях. Парочка новоиспеченных родителей осторожно несла к парковке своего младенца. Пройдя метров десять, они останавливались, склонялись над автомобильной переноской и с улыбкой разглядывали свое маленькое чудо.

После двух сигарет Фэй выкинула пачку, засунула шоколадку в сумку и направилась к лифту.

«Крис умрет, – бормотала она себе под нос, когда двери закрылись. – Крис умрет».

В коридоре – ни души, пусто и тихо. Ее шаги отдавались эхом. У палаты номер восемь Фэй остановилась и постучала, прежде чем открыть дверь. Юхан поднял на нее глаза, но не произнес ни слова, снова повернулся к Крис и стал гладить ее по голове.

Обогнув кровать, Фэй встала рядом с ним.

– Недолго осталось, – проговорил он. – Контакта с ней нет, она в коме. И… уже не очнется. Не понимаю, что мне теперь делать, как же я смогу…

Его лицо исказилось. Фэй взяла себе стул и села рядом с ним.

– Она такая маленькая, такая одинокая, – прошептал Юхан, вытирая под глазами.

Фэй не знала, что сказать, и молча положила руку на сплетенные пальцы его и Крис.

– По крайней мере, ей не больно, – пробормотал Юхан; слова вырывались отрывисто. – Но что они с ней сделают, когда сердце остановится? Я не хочу, чтобы ее увезли в подвал, как мертвое животное, и оставили лежать одну…

Он смолк.

Фэй откинулась назад, так что стул заскрипел под ней.

– Можно мне побыть несколько минут с ней наедине? – прошептала она.

Юхан вздрогнул. Потом, кивнув, поднялся, положил руку на плечо Фэй и медленно вышел из комнаты. Осторожно, словно боясь разбудить Крис, она пересела на стул, где только что сидел Юхан. Сиденье еще хранило его тепло. Наклонилась к Крис, губы коснулись ее уха.