«До чего ж сентиментальны эти евреи!» — думал Моктар Аль-Курайш!

Со смертью Алессандро Кальфо его задание подошло к концу. Он испытывал удовлетворение оттого, что собственными руками прикончил американца. Второй же монах, как сквозь землю провалился, и Моктару пока не удалось напасть на его след. Ну да это дело времени. Завтра он возвращается в Каир. Отчитается перед Советом ФАТАХа, а потом возобновит поиски. Француз должен умереть. Чтобы выследить его, Моктару нужны средства и помощник. Лев только что публично объявил, что восхищается этим неверным, так что на него больше рассчитывать нельзя.

Что до Сони, так она теперь безработная. Он заставил ее незамедлительно вернуться в Каир. Ее точеная фигурка станет ему наградой. Да, ему, поскольку он оставит ее для себя. Побывав в руках развратного ватиканского прелата, она должна была обучиться таким штукам, каких Пророк, может, и не одобрил бы, если бы узнал про них. Но в Коране сказано просто: «Ваши жены нивы для вас, ходите на ваши нивы, как пожелаете» [25]. Вот Соня и станет его пашней.

Абсолютно равнодушный к проникновенной музыке, рождающейся под пальцами Льва, он ощутил, как накатывает жаркая волна возбуждения.

Прошло три недели с тех пор, как отец Нил прибыл в Абруцци, а ему уже стало казаться, будто вся его жизнь протекла в этом уединенном краю. Мало-помалу он рассказал старому отшельнику свою историю — приезд в Рим, встреча с Лиландом и его трагическая исповедь, появление Льва Барионы, мучительные поиски следов апостольского послания, обнаружение его в секретном фонде Ватикана…

Старик улыбнулся:

— Я знаю, что все это не могло ничего изменить в твоей жизни. Истина, которую ты искал всю жизнь, найдена, но пока ты видишь лишь ее внешнюю оболочку. Тебе остается углубить свое знание молитвой. Не озлобляйся на католическую церковь. Она делает то же, что делала всегда, то, ради чего создается любая церковь: сначала завоевывает власть, потом любой ценой удерживает ее. Один средневековый монах дал ей точное определение: casta simul et meretrix — целомудренная шлюха. Неблаговидные поступки церкви не должны заставить тебя забыть, что именно она подарила тебе счастье знакомства с Иисусом. Не будь церкви, ты бы никогда о нем не узнал.

Отец Нил промолчал. Он знал, что старик прав.

Заинтригованный появлением нового человека, так похожего на его приемного отца, у которого даже волосы такие же белые, Беппо стал чаще навещать отшельническую келью. Он садился возле отца Нила на нагретые солнцем камни возле входа и они долго сидели молча рядом, слыша лишь дыхание друг друга. Потом юноша внезапно вскакивал на ноги, слегка наклонял голову — этот кивок заменял у него слова прощания — и уходил.

Но настал день, когда отец Нил впервые обратился к нему:

— Беппо, ты не мог бы помочь мне? Я должен отправить это письмо в обитель камальдолийцев отцу Калати. Его нельзя отсылать по почте, а нужно передать в собственные руки. Ты возьмешься за это?

Беппо кивнул и спрятал письмо во внутренний карман куртки из козьей шкуры. Конверт был адресован Ремберту Лиланду, виа Аурелиа. Отец Нил вкратце написал другу о своем прибытии в приют отшельника, о жизни, которую он здесь ведет, о счастье, покинувшем его так давно, а здесь, кажется, снова обретающем реальность. Он просил Лиланда сообщить, как дела и нельзя ли ему вернуться в Рим, чтобы они могли свидеться.