Катя бросила сумку на тахту, а сама присела на табурет. Из заднего кармана джинсов она выудила потрепанный блокнотный листочек: «Сосновый», 23.06.

Да, все правильно. Надо подождать до завтра. Господи, как же медленно тянется время!.. Нагнувшись, она дотянулась до сумки и вынула оттуда маленькую серебристую флешку. Она слегка подбросила ее на ладони и недобро усмехнулась.

Теперь доказательств больше, чем достаточно. Полтора месяца она, не жалея сил и времени, собирала по крупицам информацию. Теперь пора. Пора всем платить по счетам. В последнее время ее вера в высшую силу почти совсем угасла. Подлости и предательства прощать нельзя. Никогда и никому.

— Чтоб тебя разорвало, зараза такая! — услышала Катя под окном глухой недовольный голос хозяйки дома, в котором ей удалось найти это временное пристанище.

Почти сразу после этого послышался резкий звук, и Катя услышала, как заскулила Мурка. Значит, Алевтина опять ударила несчастную собаку. Катины кулачки невольно сжались и на глаза набежали злые слезы. «Заберу Мурку с собой. Вот заберу и все. И пошла эта Алевтина к черту, даже и спрашивать у нее не буду. Все равно она ей не нужна. А мне будет нужна».

— Эй, квартирантка! Ужинать будешь? — Катя отерла с лица соленые капли.

— Нет, спасибо, Алевтина Матвеевна, я не голодна, — крикнула она, поспешно сунула флешку обратно в сумку и затолкала под стол.

Шаркающие шаги приблизились, и в дверь заглянула опухшая физиономия. Складывалось полное ощущение того, что эта непропорционально большая голова приклеена прямо к телу, минуя обязательное для всех людей звено в виде шеи. Лицо Алевтины было таким, будто его слепил из пластилина маленький ребенок, понятия не имеющий о пропорциях: большой, испещренный оспинами нос, близко посаженные мутные глазки, широкий, как пасть варана, рот, в котором прятались черные редкие зубы.

— Ты чо это, голодовку объявила? С самого утра уже здесь, а так толком и не жрамши. Копыта хочешь откинуть, девка? Или по ресторанам шастаешь?

— А у вас здесь и рестораны имеются? — удивилась Катя.

— А то! Вон у нас под боком какую санаторию отгрохали! «Сосновый», может, слыхала?

Катя вздрогнула.

— «Сосновый»?

— Угу, — согласно кивнула Алевтина, не заметив Катиной реакции. — Туда, правда, простым людям вход заказан. Рожей мы не вышли! — Алевтина скривилась. — Мы-то, наивные, поначалу даже обрадовались, что у нас под боком такая санатория нарисовалась. Может, думаем, и нам какая работа перепадет. У нас-то в поселке с этим делом не особо разбежишься. Я вот, например, всю свою жизнь полы мою, вона, руки какие, гляди!

Она продемонстрировала Кате свои широченные мозолистые ладони, с обветренной, потресканной кожей и короткими, обкусанными до мяса ногтями, никогда не знавшими маникюра.

— Сейчас аж в трех местах подвизаюсь, только денег — пшик! Так вот, пошли мы в «Сосновый» этот с бабами, ну, типа, на службу устраиваться, так нас метлой поганой погнали, как собак шелудивых! Идите, говорят, подальше, мы в ваших услугах не нуждаемся. Охранники — чисто звери! С дубинками, да при пистолетах! Говорят, что и баллончики с газом у них есть, и наручники!..