Новицкий на этот раз выглядел раздосадованным. Он то и дело зевал и смотрел на Сергея с явным раздражением. Рената сидела рядом с ним, на ее лице было трудно разглядеть какие бы то ни было эмоции. Эрнест Фридрихович Шепс и Илья Борисович Пахомов казались невозмутимыми, но было заметно, что от этого раннего экстренного совещания они не испытывают никакого удовольствия. Дима Костров выглядел очень уставшим и нездоровым. Цвет его лица напоминал сигаретный пепел, щеки ввалились, а глаза словно потухли. Анна Витальевна Кравчук смотрела на Сергея таким взглядом, каким ребенок смотрит на фокусника, ожидая, что вот-вот из шляпы появится живой кролик или стая голубей.

— Сергей! Зачем ты нас так скоропалительно собрал здесь? — задал тревожащий всех вопрос Касаткин. — Мы все слишком перенервничали в последнее время, нам необходимо было выспаться…

— Понимаю, Егор Николаевич, — произнес Шатров. — Однако дело не терпит отлагательств.

— Какое еще дело? — гневно воскликнула Виктория Алексеевна. — Вы, молодой человек, совсем заигрались! Может быть, уже хватит этого фарса?

— Помолчи, Вика, — тихо, но веско перебил ее муж. — Хорошо, Сережа. Мы все тебя очень внимательно слушаем.

— Спасибо, Егор Николаевич, — Шатров коротко откашлялся, и начал.

— Итак, известно, что два дня назад, здесь, в «Сосновом», было совершено убийство молодой девушки. Затем в пруду было найдено тело небезызвестного всем присутствующим бизнесмена Антона Владимировича Крутицкого.

Все мы знаем, что фонд, основателем которого он являлся, занимался помощью детям-сиротам. Дело очень благородное и заслуживающее уважения. Не так ли? Однако, по просьбе моего начальника, Касаткина Егора Николаевича, я в последнее время занялся детальной проверкой деятельности этой организации. Результаты моего расследования оказались неутешительными. Оказалось, что под прикрытием этого фонда, господин Крутицкий занимался торговлей детьми. Он попросту выкупал детей из неблагополучных семей и продавал их состоятельным, но бездетным семейным парам. Скажем прямо, бизнес этот был очень и очень прибыльным.

— Надо думать! — хмыкнул Новицкий, губы которого скривились в язвительной усмешке.

Все присутствующие устремили на него свои вопросительные взгляды.

— Я всегда знал, что что-то здесь не то! Крутицкий и благотворительность — это антонимы, — прокомментировал он.

— Я продолжу, если не возражаете. Идем дальше. Всем было известно, что кроме всего прочего, за Антоном Владимировичем водился и еще один грешок. Он не был примерным семьянином и не упускал случая изменить своей жене. Это обстоятельство и подтолкнуло убийцу к мысли, что именно Элла Эдуардовна в данном случае — идеальная кандидатура для обвинения.

— Не понял! — воскликнул Пахомов. — Ведь было доказано, что это Крутицкая зарезала своего мужа и задушила его любовницу!

— Вот то-то и оно! — Шатров поднял вверх палец. — Элла Эдуардовна никого не убивала! Убийца совершенно другой человек!

Стало так тихо, что было слышно жужжание одинокой мухи, кружившейся под потолком. Все затаили дыхание, стараясь не упустить ни одного слова.