Комиссар не мог не узнать в нем императора Павла, чей бронзовый памятник Заяц видел на дворцовой площади ежедневно по десяти раз.

Вот призрак повернул немного голову, и, теперь в профиль сходство стало еще разительнее. Тот же короткий, властно и надменно вздернутый нос, та же небольшая косичка из-под шляпы: левая рука, согнутая в локте, покоится кистью на бедре, правая в перчатке с отворотом опирается на длинный эспантон.

Заяц привстал и схватился за бьющееся сердце. Скамейка скрипнула. Из тронного зала, от окна, раздался необыкновенный голос. Он был высок, почти пронзителен и металлически ржав; звук его напоминал звуки железного флюгера под ветром.

- Кто там возится? Выйди оттуда. Подойди ко мне.

"Неужели я сплю и вижу сон? - подумал, весь в морозных иглах, Заяц. Нет. Если бы это был сон, я себя не спрашивал бы, сплю я или нет".

- Я жду! - повелительно произнес голос.

Заяц всей душою сразу понял, что самая малая секунда промедления грозит ему смертельной опасностью. Вскочив со скамейки, он торопливо, на дрожащих ногах, вошел в тронный зал и остановился около двери, в лунном косоугольнике.

- Кто ты?

Комиссар не сразу ответил: челюсти стучали одна о другую от страха и что-то захватило дыхание.

- Имя? Звание?

- 3-заяц!

- Вздор! Опомнись. Приди в себя и говори трезво. Никто тебе ничего злого не сделает.

- Так что, Заяц. Такое мое фамилие, товар... Господ... Ваше Императорское Величество.

- Странно. По виду будто военный. С оружием. Но пояс под грудью, как у кормилицы. На ногах намотаны тряпки. Воловья тужурка, прическа точно у дьякона. Дезертир?

- Никак нет. Комиссар Гатчинского дворца... Смотритель дворцового музея...

- Ага! Сторож. Достойно смеха: сторожит мой дом не собака, а заяц. Хорошо, пусть будет заяц. А теперь, Заяц, рассказывай нам смело и толково все, что знаешь о нынешних людях, делах и событиях. Кто правит и кто подчиняется? Каково настроение умов и направление мыслей? Что за машкерад такой дьявольский, какая абракадабра творится на Руси? Говори смело и толково.

Тут Заяц несколько приободрился. В нем даже проснулась давняя привычка к агитации. Слегка откашлявшись, он начал было с любимого выражения:

- Поскольку постольку...

- Нет, - резко оборвал Призрак. - Не поскольку и не постольку, а говори только по правде. Почему бежала с полей сражения русская армия? Почему страна залита братской кровью и вся охвачена голодом и ужасом? Почему тысячи проходимцев стали неслыханными тиранами, владеющими жизнью, смертью и имуществом стомиллионного населения? Почему это унизительное рабство, какого не видала история?.. Говори.

Собрав всю свою природную прыткость, вытащив наскоро из памяти все прочитанные брошюры, газетные статьи и декреты, стал Заяц делать доклад, начав его с мартовский революции. Тень молчала. Но Заяц чувствовал, что от нее исходит, все более сгущаясь по мере движения событий, какая-то глубокая, нечеловеческая острая грусть. Иногда правая рука Самодержца крепко стискивала золотой набалдашник эспантона, и тогда Заяц невольно вздрагивал, замолкал на минутку и опасливо косился на Тень. "А что если вдруг прогневается и огреет этой камышовой тростью по спине?".