Трудно выжить человеку в чужом мире, без документов и знакомых людей. Очень трудно. И если бы не Зина… не знаю, как я бы жил дальше, и смог ли бы пробиться со своими книгами в такое короткое время. В моем успехе ее вклад просто огромен, и можно сказать – неоценим.
А еще – она носит под сердцем моего ребенка.
Глава 1
В этот раз я отправился в Москву самолетом. Поездом, конечно, привычнее, только… ну его нафиг! Терять драгоценное время на пребывание в вагоне – это не для меня. Погода летная, проблем никаких не предвидится, так что… лечу!
С Зиной простились очень тепло, она даже немного всплакнула. Вообще, заметил – с тех пор, как забеременела, Зинаида стала гораздо мягче. Раньше чтобы выжать из нее слезу – надо было очень постараться, и то, это были бы скорее слезы ярости, злости, или же наоборот – смеха. Но чтобы вот так, плакать, упершись головой в грудь мужчины… Материнство меняет женщин. Делает их другими. Хуже, или лучше – не мне судить. Мне все-таки кажется, что – лучше.
Самолет древний, АН-24. Лучше бы, конечно, на ЯК-42, но… АН-24 тоже летает, пусть и не так шустро. И шумит посильнее – поршневой же. Зато – полтора часа, как в автобусе – и ты уже… «Наш самолет совершил посадку в аэропорту столицы нашей родины города-героя Москва! Пассажиров просим оставаться на своих местах до полной остановки…» – ну и так далее. Ностальгически-привычно, и памятно. Летал, знаю.
В этот раз я еду домой – по месту прописки. Я – москвич! Хе хе хе… понаехал, ага!
Кстати, всегда замечал – самые что ни на есть истовые радетели запрета «понаезжать» в Нерезиновую, это именно те, кто в нее «понаехал». Как услышишь про «понаехавших», «всю Москву засравших» – так это с очень большой вероятностью говорит именно «понаехвавший», только немного пораньше, чем следующая порция понаехавших. Как сказал мне один из коренных москвичей, предки которого понаехали в Москву сразу после революции: «Нас, коренных, в Москве-то уже и не осталось! Мы в Мытищи переехали!».
Забросив вещи в квартиру, приняв душ (пока горячая вода есть!), я отправился в Союз писателей – к дражайшей Лидии Петровне, выжиге самого высшего разряда. Кстати, никакого неуважения в определении выжига в данном случае нет. Это как про нетрадиционные меньшинства – есть геи, а есть пи…сы. Геи – художники, балеруны, певцы. И они могут быть вполне приличными, умными людьми. А есть пи…сы – они могут не быть геями, но они настоящие пи…ы, с которыми нельзя иметь дела, и которых надо просто искоренять всеми доступными нормальными человеку способами.
Так вот Лидия Петровна занималась вроде бы и нехорошими делами – брала взятки, посредничала, получая за это деньги, устраивала не совсем законные, но и не особо переходящие черту закона делишки. Например – маклерствовала, сводя покупателей и продавцов государственных квартир, что суть дело абсолютно незаконное, но практически ненаказуемое и недоказуемое. Это делали многие, и я не помню, чтобы за маклерство кого-то посадили. Нет, не берусь утверждать, что такого не было – наверное, кого-то все-таки прихватывали за незаконную предпринимательскую деятельность, или как она называлась – «нетрудовые доходы». Но я таких случаев не помню, а ведь у меня теперь благодаря моей Зинаиде, врачу-психиатру с мировым именем, абсолютная память, к которой я обращаюсь, будто делаю запрос в интернет. Память моя исправно выдает на-гора все, что я видел или читал в своей жизни.