«Ну, а за что ты ее разлюбил, Москву-то?» — спросит веселый циник из какого-нибудь «Телеграфа» или «Общей газеты». Во-первых, за попытку предать Родину, отделиться от России, обособиться. Иначе зачем бы Москве свое, отдельное т. н. правительство? Хорошо, ежели Лужков пресечет эту попытку. Но позволят ли олигархи сделать это благородное дело?
Как легко сбиться с благодушного и даже иронического тона среди сплошной купли-продажи, среди нескромного изобилия забугорной лексики, среди жалких челночных толп, милиционеров, бандитов, иностранных шпионов, журналистов, проституток. И… собак. Особенно разлюбил я столицу за латинский шрифт и рекламу.
Мы забываем, что
Так за что ее нынче чествовать и любить нынешнему провинциалу, т. н. «россиянину»? Ведь иному реформатору произнести слово «русский» — и то головная боль. У Ельцина во всяком случае язык никак не поворачивается выговаривать это ненавистное для космополитов слово. У него эта болезнь еще с тех времен, когда он сидел в обкомовском кабинете г. Свердловска. Подражая Борису Николаевичу, и москвичи слово это не то что бы разлюбили… Подзабыли. Не все, конечно.
Москва-то действительно строится, пожалуй, не хуже, чем во время строительства коммунизма. Роскошные жилые дома с гаражами и башнями для новых миллиардеров, банки с причудливыми архитектурными излишествами, памятники а-ля Церетели, подземные и наземные дворцы. Бульвар километра на два (Сиреневый), как по мановению волшебной палочки, огородил ажурной чугунной оградой, бетонируют, асфальтируют, сажают цветы и деревья (бюджет целой области на один такой бульварчик). Средняя пенсия больше, чем вологодская, платят, по-моему, всегда в срок. Гонконг? Государство в государстве? Похоже на Гонконг. Свои законы, свои адвокаты-сутяжники, свои банки и банды. Горы арбузов и дынь. Кавказ командует не на одних только базарах. Он, Кавказ-то, стреляет, поет и пляшет лезгинку. Благодарит генерала Лебедя за отрыв от России Чечни и Молдовы. Или наоборот: Россия отделяется от Чечни и Молдовы?
О фокусах, которые вытворяет московская пресса вкупе с телевизией, и говорить стыдно. Жену А. С. Пушкина, например, называют «мадмуазель Натали». Как, наверное, трепетала и кипела душа великого поэта, когда на конкурсе десятиклассников калужские культуртрегеры и корреспондент ОРТ переименовали Наталью Николаевну в «мадмуазель», сделали ее француженкой! Проглатывает Дума и другие сюрпризы. Как не вспомнить гневные строфы Лермонтова, которого по-прежнему, как огня, боятся «надменные потомки известной подлостью прославленных отцов». Но таких тонкостей слушатель т. н. «русского» радио просто не замечает. Словом, господа-реформаторы пытаются хитростью отобрать у русских Москву… Сопротивляется ли мэр Лужков?
Вроде бы, да. Но банкиры с двумя подданствами (может, у иного и три подданства?) лицемерно празднуют 850-летие русской столицы.
«Как вы относитесь, например, к рекламе?» — спрошу я незомбированного, т. е. нормального человека. Хотя депутатский корпус и опирается на западное отношение к этому новейшему для нас явлению, реклама у нормального русского вызывает рвотное чувство. «Как? — тотчас завопит реформатор. — Весь мир нуждается в информации и рекламе, реклама — двигатель торговли, а без торговли нет никакого прогресса». Однако лишь круглому дураку неясно, что информация и реклама совсем не одно и то же. Разница между ними самоочевидна. Пошлая, иногда и развратная реклама с дьявольской хитростью маскируется, прячется за информацию и беззастенчиво лжет, дезинформирует человека. Это орудие дьявола, а не Бога.