Господи, куда прятаться от этих диких звуков? Казалось, что с уходом на «дипломатическую» работу Попцова отвратительная какофония на радио хоть чуть-чуть ослабнет. Не тут-то было! С приходом в руководство радио товарища Сагалаева ничего не изменилось. Как ничего не изменилось после того, как товарищи стали называться господами. И почему, почему информация, пусть она даже наполовину лживая, обязательно смешивается с этой «музыкой»? Эти музыкальные «прокладки» нелепы. Ведь не солит, наверное, и не сыплет перец жена Сагалаева в клюквенный кисель? Не добавляет клубничное варенье в селедку с луком! Впрочем, кто ее знает, может, и добавляет…
Разъединить сотни наталий (музыкальных редакторш) с многочисленными натальями-информаторшами сейчас, по-видимому, так же трудно, как отделить «мирных» чеченцев от «немирных, от всех этих «одиноких волков», рыскающих по кавказским ущельям, на лету хватающих турецкие либо какие иные подачки.
Нет, ящик ТВ или динамик на стене для народной души, пожалуй, опаснее, чем автомат «узи». Хотя и считаются признаком цивилизации. Добро бы, не было у России таких голосов, как голоса Владимира Материна, Нестеренко, Архиповой, Петровой… Но ведь у нас есть! Есть и почти волшебная дирижерская палочка Владимира Федосеева. Живут и здравствуют на Руси такие талантливые люди, как Свиридов, Хворостовский, Гаврилин и десятки других. И все разные… Но господин Сагалаев тащит к своим микрофонам совсем других. Заправилам демократических СМИ мерещится, что они ведут своих рок-королей и рок-певичек прямиком ко всемирной славе. А слава-то колотилыцикам и крикунам никак почему-то не дается. Вот и сегодня, 17 августа, во время завтрака, перед тем как сесть за рабочий стол, включаю «российское» радио… «Начало», — вещает оно. Прежде чем узнать прогноз погоды, ты, батенька, должен выслушать «Доктора Ватсона» — группу бесов, ворующих любые мелодии у любых народов. Конечно, эти мелодии группа превращает в какофонию, в звуковое издевательство над народной мелодией. Сегодня «Доктор Ватсон» потчует слушателей сперва коктейлем из чего-то азербайджанско-советского, потом эстрадно-советского вроде «Черного кота» и «Черного дьявола» из музыки кинофильма «Человек-амфибия», с которого и начинались когда-то ростки разврата и пошлости.
… А в тот день, в день моего приближения к Валааму, проводница в вагоне так и не смогла понять, почему для меня так нужна тишина, почему нельзя обычную информацию то и дело перемежать музыкальными, да еще такими бездарными, звуками.
Между тем поезд неумолимо приближался к Питеру. Зеленые леса за окном, стога на скошенных лугах и эти скромные уютные полустанки с картофелем, цветущим на огородных грядках, уже сменялись иными пейзажами. Чуялась близость промышленного, видимо, не до конца придушенного и разворованного гиганта: маячили кое-где фабричные трубы, проплывали жилые многоэтажки, высоковольтные мачты, какие-то полуразваленные пакгаузы и склады. Все это перемежалось болотной зеленью, кустами и травами, обширными болячками городских свалок.