Крайне неприятная ситуация.

— Мирочка, ты сегодня молчаливая, — шарахаюсь, когда слышу ее голос рядом с собой. — Дед буянит?

Ирина Григорьевна наливает нам по напитку и протягивает каждой.

— А, нет. Просто настроения нет, — слегка пожимаю плечами, беру предоставленную чашку чая и грею о неё свои холодные руки.

— Ты перестала приходить к нам, — она вальяжно проходится по кабинету и садится на своё рабочие место, скрестив руки, смотрит внимательно. — Если у тебя проблемы, ты же знаешь, что мы всегда тебе рады. Приходи сегодня на ужин.

Да, я это знаю, так было всегда. Но в последнее время во мне самой что-то поменялось, и я поняла, что не могу продолжать сидеть на шее у чужой женщины. Их семья слишком много для меня сделала, не хочу больше наглеть и принимать помощь.

Вот к примеру, если я скажу, что мы пробуем продать квартиру, я уверенна, что моментально появится потенциальный покупать.

— Я просто подумала, что именно сейчас буду мешать вам, — говорю тихо, бросая взгляд на Леру, которая не влезает в разговор, а активно строчит по сенсору телефона.

— Нам? Ты никогда нам не мешала, — говорит поспешно и строго хмурит брови. — Ведь так? — повышает она голос, обратившись к дочери.

Та же, закинув телефон в сумку, встала с дивана, забрала у меня бокал и поставила его на стол, прямо посередине, где были документы, чуть пролив содержимое.

Энергетика в кабинете в момент меняется, из добродушной в негативную, и я знаю, что это… Сейчас Меньшову понесёт не в ту степь.

— Она имеет ввиду моего нового папулю, — язвит она нагло, а я покрываюсь мелкими мурашками от ее тона. Скандалы я не люблю. — Мирке не удобно перед ним, потому что он пялился на неё, когда мы ехали сегодня в машине! От этого его взгляда неприятно стало даже мне.

Чего?! И тут я просто готова была провалиться сквозь землю, или просто испариться. Что за ложь?! Такого точно не было!

— Что за чушь? Мира, это правда? Руслан как-то обидел тебя? — спрашивает тетя Ирина, а я не могу и рот открыть.

Я же вылупила глаза на подругу и тоже не понимала, что за ересь из неё выходит?!

— Конечно, правда, мама! Пойдём, — подруга берет меня за руку и тянет на выход.

Я, пребывая ещё некоторое время в шоке, останавливаюсь, и поворачиваю Меньшову к себе лицом.

— Это что сейчас было?

Что это? Злость в моем голосе? О, да! Я желаю настучать ей по белобрысой башке за то, в какую отвратительную ситуацию она меня втянула.

— Мы начинаем играть, Севастьянова, — говорит уверенно, смотрит угрюмо и пронзительно. — Нужно настроить мать против него, будем гадить при любом удобном случае. Мы же обсуждали это! — она скидывает с себя мою руку, разворачивается на каблуках и продолжает свой путь.

Я на это не подписывалась. Не таков был уговор!

Я думала мы в тихушку последим за ним, найдём чего интересного и сольём, а не вот так в открытую, подставляя себя!

— А обязательно в это втягивать меня? — ровняюсь с ней и поворачиваю голову, чтобы лицезреть ее недовольное лицо.

— Ты сама согласилась, или забыла уже? — ехидничает она в ответ.

— Конечно, нет. Я сказала, что помогу тебе, но я не хочу из-за дурачеств портить отношения с твоей мамой, — мне этого точно не нужно. — Зачем ты соврала?