Тем не менее сам факт связи между двумя составляющими способа производства можно считать выясненным. И это, помимо всего прочего, позволяет утверждать, что при определенном уровне развития производительных сил мы можем иметь только определенные формы общественных отношений. Если какие-то люди живут намного более комфортно, чем другие, то они должны иметь экономику, производящую соразмерный доход; а это возможно только на определенном этапе развития производства. Вы не можете содержать пышный королевский двор с менестрелями, пажами, шутами и камергерами, если все остальные не будут всю свою жизнь пасти овец или надрываться на заводах, чтобы только не умереть с голоду.

Классовая борьба - это, по сути своей, борьба за средства к существованию, и как таковая она, по-видимому, будет продолжаться до тех пор, пока этих средств не станет достаточно для всех. Во все времена класс, занимающийся материальным производством, организовывался так, чтобы принуждать ту или иную часть людей ради поддержания собственного существования передавать другим излишки производимого ими продукта. Когда такие излишки малы или отсутствуют, что можно наблюдать, в частности, при так называемом первобытном коммунизме, каждый должен трудиться и никто не может не участвовать в общей работе, и подобные условия исключают возможность возникновения классов. Со временем труд становится более продуктивным и начинает давать излишки, достаточные для появления классов, подобных феодальным лордам, живущим за счет труда подвластного им населения. Только при капитализме появляется возможность производить прибавочную продукцию в объемах, достаточных для повсеместного устранения нищеты, а тем самым и социальных классов. Но только при социализме это может быть реализовано.

Однако остается неясным, почему производственные силы всегда должны брать верх над общественными отношениями, и почему тогда ближайшее прошлое выглядит столь робким и почтительным по отношению к давно прошедшим временам. Кроме того, теория, похоже, не вполне согласуется с той картиной, которую фактически рисует Маркс, говоря о переходе от феодализма к капитализму, а в некоторых отношениях и от рабовладения к феодализму. Верно также и то, что классы нередко веками удерживаются у власти, несмотря на свою неспособность обеспечивать рост производства.

Одной из очевидных слабостей этой модели является детерминизм. Складывается впечатление, будто ничто не в силах противостоять прогрессирующему маршу производительных сил. История решает свои собственные задачи в рамках неотвратимой внутренней логики. Есть только один «субъект» истории (постоянно растущие производительные силы), который пронизывает ее из конца в конец, попутно рассеивая широкими жестами различные политические формации. Это метафизическое видение во всей красе. Но это не совсем уж бесхитростный сценарий прогресса. В конечном счете человеческие умения и способности, растущие вместе с производительными силами, обеспечат формирование по-настоящему человечного общества. Однако цена, которую мы за это платим, чудовищна. Каждое достижение производительных сил является победой как цивилизации, так и варварства; принося с собой новые возможности к освобождению, само оно появляется забрызганное кровью. Маркс не был простодушным лоточником от прогресса, он отлично знал страшную цену коммунизма.