Мы не могли пропить пять сотен долларов. Никак не могли. От такого количества спиртного можно концы отдать.

Бумажник по-прежнему лежал в заднем кармане. Он достал его, все еще на что-то надеясь, но испытал лишь разочарование. Должно быть, он сам в какой-то момент переложил десятку из бумажника в передний карман, куда было труднее добраться орудовавшим в барах мелким воришкам, хотя сейчас это выглядело просто глупо.

Он посмотрел на распластанное храпящее существо, на эту полуженщину-полудевочку, и захотел наброситься на нее, встряхнуть, разбудить, спросить, куда она дела такую хренову кучу денег. Слегка придушить, если понадобится. Но потом задумался. Если она его обокрала, то зачем привела к себе домой? И не могло ли существовать другого объяснения пропажи пятисот баксов? Не продолжили ли они искать на свои задницы приключений, уже покинув «Млечный Путь»? Теперь, когда в голове немного прояснилось, в ней мелькнуло смутное, но вполне продуктивное воспоминание, как они брали такси до железнодорожного вокзала.

Я знаю одного парня, который там приторговывает.

Это действительно ее слова, или всего лишь игра его воображения?

Нет, она это говорила. Я в Уилмингтоне, Билл Клинтон – президент США, а мы с ней на самом деле ездили на вокзал. И там был тип из тех, что предпочитают делать свой бизнес в мужском сортире, особенно если лицо клиента выглядит, скажем прямо, непрезентабельно. А когда он спросил, кто это меня так, я сказал ему…

– Я посоветовал ему заняться своим дерьмом, – пробормотал Дэн.

Когда они вошли внутрь, Дэн собирался купить всего грамм, чтобы осчастливить свою случайную подружку, и это при условии, что в порошке не будет маннита. Дини, может, и обожала кокаин, но Дэн его недолюбливал. Этот анацин для богатых был ему не по карману. А затем из кабинки вышел некто. С виду бизнесмен с чемоданчиком-«дипломатом». И когда мистер Бизнесмен принялся мыть руки в одной из раковин, Дэн вдруг увидел, что по его лицу ползают мухи.

Трупные мухи. Мистер Бизнесмен был ходячим мертвецом, но не подозревал об этом.

И тогда вместо мелкой дозы наркотика он купил крупную. А может, передумал в последний момент. Все равно он ничего не запомнил. Почти ничего.

Но ведь я запомнил мух.

Да, это четко врезалось в память. Спиртное притупляло сияние, почти полностью отключало его, но он даже не был уверен, что сияние и мухи связаны между собой. Мухи появлялись, когда выпадал случай, независимо от того, был ты пьян или трезв.

Он снова подумал: Надо поскорее уносить отсюда ноги.

Он снова подумал: Лучше бы я умер.

Дини негромко фыркнула во сне и отвернулась от немилосердно жарких лучей солнца. Матрас был единственным предметом мебели в спальне – отсутствовала даже самая захудалая прикроватная тумбочка. Дверца стенного шкафа стояла открытой, и Дэн мог видеть почти весь скудный гардероб Дини, который был поделен на части и кучами свален в две большие пластмассовые бельевые корзины. Несколько вещей на вешалках явно предназначались для походов по барам. Он видел красную футболку с надписью «КРУТАЯ ДЕВЧОНКА», вышитой блестками на груди, и джинсовую юбку с разлохмаченным по последней моде подолом. Из обуви наличествовали две пары кроссовок, две пары «лодочек» на плоской подошве и туфли на высоченных шпильках из серии «трахни меня». Но ни следа пробковых сандалий, как и, если задуматься, его собственных сильно поношенных «рибоков».