Я нервно улыбнулась и сунула трубку мобильного телефона в сумку.

— Галин, посмотри. А джип-то ментов не проскочил, остановился, словно везет добропорядочных граждан.

— Точно, остановился. — Галина поехала тише. — А как же автомат?

— Автомат в салоне. Не будут же гаишники салон проверять. Галя, останови, давай посмотрим, кто из джипа выйдет.

— Вот тебе раз! Сколько от погони уходили, а теперь, когда есть возможность вообще оторваться, должны останавливаться.

— Останови. Не надо никуда отрываться. Сейчас Верка что-нибудь придумает.

— Послушай, какая еще Верка?! — Галина притормозила машину. — И когда она успела стать твоей лучшей подругой? Мне всегда казалось, что твоя лучшая подруга — это я.

— Верка — Верка. Я тебя сейчас с ней познакомлю. А ты — это ты.

Дверь джипа распахнулась и из машины вышел… Александр. У меня потемнело в глазах.

— Галина, это Александр, — сказала я, почти теряя сознание.

— Кто?!

— Александр.

— Какой?

— Тот самый, который умер…

Галина испуганно посмотрела на меня и скорее всего подумала, что я просто сошла с ума. Александр протянул работникам милиции свои документы и приметив, что наша машина остановилась, приветливо помахал рукой. Он был одет все так же безупречно — немыслимо белоснежная рубашка, тщательно наглаженные брюки. И наверняка умопомрачительный парфюм, от которого у меня всегда кружилась голова и путались мысли. Волосы уложены гелем. Словом, как будто только что сошел с обложки модного журнала.

— Галина, это Саша, — не веря своим глазам, повторила я.

— Тот Саша, от которого ты была беременна?

— Да, тот Саша…

— Но ведь он умер?!

— Умер…

— Ты сама это видела?

— Видела…

— А теперь что получается?!

— Теперь получается, что он ожил…

И тут я потеряла сознание. Очнулась оттого, что кто-то бил меня по щекам, пытаясь привести в чувство.

— Анжела, да очнись ты, наконец, — услышала я голос Верки. — Ну что ж ты у меня такая слабенькая…

Я открыла глаза и увидела стоящую рядом со мной на коленях Верку. У меня потекли слезы.

— Анжелка… Я уж думала, что ты умерла. Лежала в беспамятстве минут сорок. И, как на зло, нашатыря нет.

— Да откуда ему взяться на помойке, — прошептала я.

— Не скажи, у нас тут все есть.

Я сморщилась от дикой головной боли и попыталась сесть. Неподалеку от меня на качающемся трехногом стуле, воткнутом прямо в мусорную кучу, сидела Галина и беседовала с бомжами «за жизнь». Рядом с ней сидел Георгий, так называемый начальник свалки и не мог налюбоваться моей подругой.

— Хороша барышня… Ох, хороша. Барышня, а ты замужем?

— Да за кого выходить-то, — махнула рукой Галина. — Одни дебилы попадаются.

— Что, нормальных мужиков нет? — Георгий закурил самокрутку.

— Всех нормальных давно разобрали, а то, что нам осталось, и даром не надо… Когда тебе почти сорок, нормального днем с огнем не сыщешь.

— Значит, ты холостая?

— Значит, холостая.

— А я бы на тебе женился… Ох, я бы женился… Я бы тебя цветами и комплиментами осыпал, — разливался Георгий.

— Дорогой мой, поэтому столько лет я и одна, что все мои ухажеры только цветами да комплиментами могут осыпать.

— А что тебе тогда надо?