Лес полон цветов — подснежников, колокольчиков, примул с жемчужинками в ушах. Там растут ясменник и герань Роберта, аквилегия, аронник, купена и валериана с листьями-сердечками, колдунова трава и высокий первоцвет, анютины глазки и обыкновенные собачьи фиалки.
На земле старательно трудятся насекомые — жуки-щелкуны и ктыри, долгоносики и шершни, слизни и улитки, пауки и терпеливые дождевые черви. А еще незримая жизнь — амебы и бактерии заняты уборкой и переработкой.
В мире звучит только птичья песнь — деряба веселым дискантом возвещает весну, радостно заливается зяблик, выводят трели пеночки-трещотки. Черные дрозды и зарянки, нежные вяхири и мухоловки-пеструшки, ушастая сова и большой пестрый дятел — ныне весь мир принадлежит им.
А также полевкам и барсукам, белкам и летучим мышам, ежам, оленям и маленьким лисам, которых больше не потревожат ни борзые, ни человек.
И наконец, возвращаются волки.
Тут и там в зелени и золоте солнечного леса мелькают хрупкая ивовая переливница, ленточник камилла и лесная пеструшка. Мягкий мох, заросли папоротника, в темных прудах на тенистых полянах плещутся жабы и лягушки. Певчий дрозд где-то в кронах трижды выпевает свою музыкальную тему. В тени толпятся ландыши и листовики. По веткам скачут крохотные крапивники, перламутровки эфросины легонько целуют землянику и дикий тимьян. Сладко пахнет мускусными розами и эглантериями.
Осень неотвратима. Et in Arcadia ego.[107] Разрастается сюрреалистический, многослойный грибной пейзаж — белые грибы, концентрическая дальдиния, иудино ухо, веселка и оранжевая дрожалка. Повсюду плесень. Из гнилых хвойных прорастает плевроцибелла, щитовидная скутеллиния закатывает гулянку на дубовых пнях. Ночь навещают припозднившиеся ранние темно-серые совки и березовые шелкопряды. Глохнет тихое совиное хухууу. Листья падают, слетают перышками. Сгущается ночь.
Холод, все ближе холод. Настает день, когда последняя птица немощно исполняет прощальную песнь и падает камнем. Настает другой день, когда последний лист ныряет с ветки и больше не набухают почки. В начале было слово, в финале — безмолвие.
Я сказительница конца времен. Мне известен финал. Вот такой.
Из народной баллады «Томас Рифмоплет»
Замечательная праздничная игра
«Человеческий крокет» не требует особой подвижности, однако дарит немало веселья. Участников может быть сколько угодно, опыт необязателен.
Расставьте «воротца» по всему полю, примерно так, как для настоящего крокета. Воротца — два человека, которые стоят лицом друг к другу, сцепив и подняв руки так, чтобы под ними мог пройти человек. Разрешается не сохранять эту позу на протяжении всей игры — вполне достаточно, если воротца стоят, когда хочет пройти игрок.