Физиономия Кирилла сияла. Он любил ужасные происшествия, а его образование, начитанность и насмешливость всегда помещали Кирилла в отдалении от проблем и страстей эмигрантской массы. Он, как и я впрочем, смотрел на них как исследователь на курьезное племя, обнаруженное в закрытой от мира долине Новой Гвинеи. Я подумал, что Леня Косогор, по всей вероятности, присутствовал при том, как косоглазый и плоскостопый Шнеерзон, сопя, вгоняет пулю за пулей в большое тело морячка. Может, Косогор даже пытался оттащить монстра с револьвером. Косогор был спокойным сутулым типом, повидавшим фронты и лагеря и множество трупов. Он был способен на оттаскивание. «Ты шо, сдурел, Лешка? Прекрати немедленно!» — может быть, кричал Косогор с симферопольским акцентом.
— Вот тебе и мирный дисидент, бля, а, Кирюша… Плюралист. Официально, в интервью газетам, они все распинаются о своей демократичности, но неофициально, на московских кухнях, я не раз слышал: «Если мы придем к власти, всех коммунистов к стенке и из пулеметов…»
— Шнеерзон в Союзе вначале в психдоме сидел, ты знаешь, Эдичка? Невинная жертва репрессивного тоталитарного режима…
— Интересно, какой у него диагноз был? Чокнутым я бы его не назвал. Внешность у него, конечно, монстровидная, но я думаю, он не шизофреник и не параноик, Кирюша. У него, скорее всего, «тяжелая психопатия» был диагноз. В советских психбольницах тяжелых психопатов держат на буйных отделениях. Они считаются опасными для окружающих. Во время приступа тяжелый психопат горло перегрызет. Но шесть дней в неделю он может быть нормальным типом, даже симпатичным. У Шнеерзона есть хорошие качества, я ему до сих пор благодарен, к примеру, за то, что он меня на welfare устроил. И даже то, что он со святым Эдиком Бруттом дружил, тоже в его пользу говорит. Эдик ведь был исключительно добрый человек.
— Угу, — ухмыльнулся циник Кирилл. — Ненормально добрый. Ты знаешь, что Брутт в американской психушке уже успел полежать. Что он теперь social security пенсию в 35 лет получает? Ты думаешь, пенсию в Соединенных Штатах сейчас, когда все бюджеты для бедных, больных и неимущих Рейган урезал, так вот, за красивые глаза дают? Нет, Эдичка, нужно быть очень больным для этого…
— Пусть я и испытываю удовлетворение, что мои предчувствия по поводу того, что Шнеерзон когда-нибудь оправдает свою внешность, реализовались, все это очень грустно, Кирюша, разве нет? Смерти, убийства, social security, пенсии… Хоть бы кто-нибудь из людей того времени богатым стал!
— Вот я стал богатым, — сказал Кирилл. — Я теперь real estate удачно спекулирую. Ты еще не знаешь, где я остановился. На rue Beaux-Arts. В отеле, где умер Оскар Уальд. Я в той спальне, где он умер, сплю. Поехали ко мне в отель, Эдичка…
И мы поехали к нему в отель. Он заказал пару бутылок «Дом Периньон», и мы выпили их на террасе над городом Парижем на крепком августовском солнце. За упокой их душ.
«Те самые…»
Пухлый Сева Зеленич был в Москве фотографом «Литературной газеты». В Америке у него жили родственники — целых четыре дяди. Взяв жену Тамарку, кота, фотокамеры и архивы, Сева уехал с Америку, в Нью-Йорк. Самый богатый дядя, мультимиллионер Наум, полюбил Севу и Тамарку и поддерживал их существование первые два года. Очень заботливо и основательно поддерживал. Сева жил на Аппер-Ист Сайд, в Йорк-тауне, в квартире из пяти комнат, в доме с двумя doormen, и придерживался крайне реакционных взглядов. Еду Сева покупал в магазине «Забарс» на Вест-сайде и, встречаясь со мной, отстаивал Америку от моих нападок. Когда у Севы кончались аргументы, он говорил, что таких, как я, нужно ставить к стенке.