Просьба Ландсберга была удовлетворена.

12 июня Ландсберг передал следователю «записку». На нескольких больших листах бумаги он делал подробный анализ того, что привело его к преступлению.

«С первого дня поступления на военную службу, — писал он, — меня каждый день приучали владеть ружьем и револьвером, обучали саперным работам, то есть способам, пользуясь прикрытием из земли, камня и железа, уничтожить возможно большее число неприятелей. Постоянно занимаясь чтением и изучением военной истории, я увидел, что одна треть государственного бюджета идет на поддержание военного устройства, что Наполеон, чувствуя утрату своего обаяния в глазах Европы, придравшись к удобному случаю, затевает ужасную войну с Германией, в которой гибнут сотни тысяч людей и которая стоит массе семейств их отцов, мужей и братьев, а Франции — двух провинций и многих миллиардов денег, а Германия эти миллиарды опять употребляет на увеличение вооружений для новой войны, которая опять уничтожит сотни тысяч людей. Наказывается это или нет? Нет. Заводчик Крупп наживает миллионы на своих изделиях, офицеры получают „за храбрость“ ордена, пенсии, чины и т. д.»

Сам Ландсберг был награжден двумя крестами с мечами и бантом за храбрость при уничтожении десятков тысяч людей как из стана врага, так и собственных — при штурме крепости Махрама в Кокандском ханстве. Люди, посвятившие свою жизнь убийству по закону и присяге, не только не называются бандитами и преступниками, как того они заслужили, но более того, они всячески прославляются. (Отвлекаясь от темы, замечу: до чего же эти рассуждения похожи на мысли, которые чуть позже появились в философских трактатах великого Л. Н. Толстого. Первый из них — «Исповедь» — Толстой начал писать именно в 1879 году. Совпадение удивительное!)

Следователь с интересом ознакомился с записями заключенного. Но вновь задал вопрос:

— Что все-таки побудило вас пойти на преступление? И о потере какого «чувства юмора» вы сказали в прошлый раз?

И тут последовала история, подобной которой, возможно, нет во всей истории мировой криминалистики.

Ландсберг откровенно рассказал:

— Как уже говорил, старик Власов полюбил меня как родного сына. Часами я внимательно слушал истории о том, как он разбогател, как неимоверными усилиями сколотил свой капитал. Одним словом, в расположении Власова я не сомневался. Да и у меня, признаться, не было в Петербурге более близких людей. Вот почему, когда вопрос о моем бракосочетании был решен, я тут же заспешил в старику, Желая его обрадовать.

Тот и впрямь обрадовался, обнимал, тискал меня, приговаривая:

— Ну вот, добился своего, умница ты мой!

Когда я уходил, уже спустился с лестницы, старик вдруг окликнул меня:

— Карла (он именно так называл меня)! Я что придумал! Иди-ка сюда! — И мы пошли навстречу друг другу, он вниз, а я наверх. Встретились на площадке второго этажа. — Я, братец, вот что придумал: чтоб ты не зазнавался, я тебе сделаю особенный свадебный подарок… Никто таких еще не делал! Ха-ха! — И старик раскатисто расхохотался.