Но, посидев еще минуту-другую, он вдруг вспомнил: «Нет, я все сделал правильно, потому как цели мои — политические. Буржуазию надо истреблять физически! Я, быть может, жертвую своей жизнью ради счастья всех трудящихся».

И ему опять стало все понятно, и наступило облегчение.

Внизу заскрипел снег, раздался голос кучера.

Горский подскочил к окну.

Возле парадного входа, который по обычаю был закрыт, стояла Марья Емельяновна. Она была в дорогой меховой шубе, и лицо ее светилось радостью.

Вместе с хозяйкой приехала горничная. Они повернули за угол, прошли через калитку во двор.

К окну на торцевой стороне бросился и Горский.

Женщины с удивлением разглядывали кровавые пятна на снегу.

Потом Жемарина позвонила.

Горский сбежал вниз, отбросил крючок. Руку с револьвером он спрятал за спину.

— Что за кровь возле порога? — спросила хозяйка.

— Это ничего, — успокоил ее Горский. — Проходите.

Он заметил, что горничная вновь вернулась к саням.

«Видимо, забыла что-то взять, — с удовольствием подумал Горский. — Очень к месту это! Но в моем распоряжении мало времени».

Едва Жемарина взялась за ручку двери, ведущей в чайную комнату, он выстрелил — опять в затылок. Хозяйка повалилась на бок.

— Прекрасно! — вскрикнул Горский, опять приходя и возбужденное состояние. — Я сейчас перестрелял бы, кажется, весь свет. Чудес-сно!

В сенях уже топталась, отряхивая снег с белых сапожек, горничная.

Горский, не таясь, навел на нее револьвер.

Та расхохоталась:

— Ну и шалун вы, Витольд Людвигович!

Горничной очень нравился этот молодой человек, которого она почитала самым умным и красивым на свете.

Горский нажал на курок. Выстрела не последовало.

Горничная продолжала хохотать.

Убийцу это привело в бешенство.

— Что ты хохочешь? — заорал он на нее. Твой последний час пришел, а ты, дура, хохочешь.

Он еще раз нажал на курок: что-то сломалось, заело.

Тогда Горский схватил полено и обеими руками хватил им девушку по голове.

— Итак, семь трупов! — подвел итог Горский. — Борьба за социальную справедливость качалась.

Он сбегал к соседу-слесарю. Тот отрегулировал ему револьвер.

После этого, зарядив весь барабан, Горский вновь вернулся к дому. Возле крыльца стояли кучер и няня.

— Погляди, милый, сколько тут крови! — сказала няня. — Нет ли тут какого убийства?

«Надо покончить с ними, — вяло подумал Горский. — Впрочем, что это даст? Семь трупов или девять? До социализма еще далеко. Я добр, пусть живут эти трудовые люди».

— Думаю, следует заявить в полицию! — сказал он.

— Вот и мы так думали!

Старики поспешили в полицию, а убийца поплелся домой. Он очень захотел после всего случившегося спать.

В ту же ночь Горского арестовали. Спустя два месяца это дело разбиралось в Тамбове временным военным судом. Несколько тысяч горожан собрались возле здания, где решалась судьба одного из самых страшных преступников Российской Империи.

Иван Сергеевич во время допроса определенно показал:

— Убийца был напичкан политическими идеями. Они и толкнули его на преступление.

Но громкие политические процессы были впереди. Россию еще ожидали кровавые деяния тех, кто сотрясал ее основы.