С вертолета их не засекли потому, что он успел загнать машину в заросли кустарника. Во второй половине дня, когда пожарники повалили в парк, а звери врассыпную бросились наутек, он поехал через кустарник к границам заповедника, держа курс на восток, Он потерял компас, его «наемники» разбежались, едва раздались первые выстрелы.

Рикардо провел тревожную ночь, сбившись с пути среди бескрайних болот к северу от Сабаки. Трясясь от холода в ожидании рассвета, сражаясь с назойливо жужжавшими в кабине москитами, он пытался понять, что же все-таки произошло?

Почему «лендровер» остановится, не доезжая до места, где ему была уготована встреча? Ведь именно это вынудило Рикардо покинуть укрытие и приблизиться к егерям вплотную. Неужто их предупредили? Быть может, кто-то хотел подстроить его, Рикардо, гибель?

Почему белый егерь оказался не в машине, а в укрытии, когда началась стрельба? Почему эти болваны, которых дал ему Хамади, после первого же выстрела пустились наутек? Ведь каждый из них должен был получить по две тысячи шиллингов? Почему никто не предупредил его о вертолете? Хорошо еще, что исчезновение помощников насторожило его, заставило собраться, иначе вертолет пригвоздил бы его на открытом пространстве.

Успел ли разглядеть его белый егерь? Впрочем, это не имеет значения. Никто его в этой стране не знает, за исключением Эла и его людей.

Утром он отыскал дорогу Които-Баричо, вышвырнул винтовку и покатил на восток к Малинди. К вечеру он добрался до гостиницы «Скала Эдема» и снял номер. Выпил чистого виски, не разбавляя, принял душ и лег спать. Проснулся он в пять, оделся, упаковал саквояж, расплатился и выехал из гостиницы. Он оставил ключи от «сузуки», как было условлено, в ящичке на приборном щитке, взял такси до аэропорта и там сел на шестичасовой рейс.

В шесть пятнадцать он потягивал бренди со льдом на шестикилометровой высоте над огненной стихией, бушующей в «Цаво». Самолет летел в Найроби.

Джонни Кимати прочел газетный репортаж о пожаре в заповеднике, стоя за прилавком «Бакалеи Едока». Читал он урывками — его то и дело отрывали покупатели. Закрыв лавку в девять и прихватив экземпляр «Нейшн», он отправился в бар, чтобы обсудить новость за кружкой пива.

Джонни перечитывал газету, испытывая острое чувство утраты, горевал по Дэниелю Бокасси, дружелюбному и добродушному старику, умевшему ладить со всеми.

Ему жаль было их старого «лендровера», которому уже не суждено было дребезжать по проселкам и тропам заповедника. Как никто другой, Кимати понимал, что Фрэнк был на волосок от смерти. Он представил себя в полыхающем «лендровере». Если бы он не ушел со службы, то определенно оказался бы на месте Дэна.

Погруженный в свои думы, Кимати не заметил, что от самой лавки до бара по пятам за ним шел парень из шайки вожака со шрамом. Тот встал у стойки поодаль и, когда Кимати заказал вторую бутылку пива, незаметно вышел на улицу. Нетвердым шагом пошел назад к принадлежащей Курии «альфа-ромео», стоявшей в темном проулке неподалеку от «Бакалеи Едока».