Эти факты оказывают поистине угнетающее действие. Чтобы понять их, мы должны глубже проанализировать механизмы социального сравнения и привыкания.

Мы можем начать с нехитрого самоанализа. Когда мы дома, все мы любим жить примерно так же, как наши друзья и соседи, или лучше. Если наши друзья начинают устраивать пышные вечеринки, мы чувствуем, что должны последовать их примеру. То же самое происходит, когда они покупают большие дома или большие машины. Когда большинство водит маленькие форды, вы нисколько не стыдитесь вашего собственного. Но когда некоторые люди покупают БМВ, другие начинают думать, что им тоже, видимо, следует его купить. Но когда у всех БМВ, они чувствуют то же самое, что в случае с фордом. Этот механизм позволяет объяснить парадокс из предыдущей главы: в любом обществе богатые люди счастливее бедных, но с течением времени богатые общества не становятся счастливее бедных.

Аналогично на работе я сравниваю мой доход с доходом моих коллег, если узнаю о нем. Если они, помимо индексации, получают еще и прибавку к зарплате, а у меня только индексируют зарплату, я начинаю злиться. Эта очевидная психологическая особенность незнакома стандартной экономической теории, утверждающей, что если доход одного человека растет, а доход остальных не снижается, ситуация улучшилась, поскольку никто не пострадал. Но я-то страдаю.

Ибо доход – это нечто большее, чем просто средства для покупки вещей. Мы также используем доход, сравнивая его с доходом других людей, как меру того, насколько нас ценят, и (если мы неосмотрительны) того, насколько мы ценим себя сами. Мы можем сравнивать наш доход с доходами наших коллег, а также с доходами других людей на других работах. Даже если мы не знаем их доход наверняка, мы видим, как они живут. Вполне естественно, что нас беспокоит, как наш доход соотносится с их доходом, равно как нас заботит абсолютный уровень дохода.

Единственная ситуация, в которой мы могли бы с готовностью согласиться на сокращение заработной платы, если другие тоже на это согласятся[65]. Вот почему во время Второй мировой войны недовольство состоянием экономики было столь невелико. Наоборот, в период сильной инфляции в 1970-е годы недовольства было гораздо больше, потому что заработная плата большинства людей не менялась, но некоторые получали крупные прибавки, одним махом обгоняя тех, у кого заработная плата оставалась на том же уровне[66].

Люди обычно сравнивают свои доходы с доходами себе подобных, а не с заработками кинозвезд или нищих. Значение имеет то, что происходит с вашей «референтной группой», потому что вы тоже могли бы заработать столько, сколько заработали они, тогда как гонорары Тома Круза для вас недостижимы. Вот почему на Олимпийских играх бронзовые призеры довольны своими результатом больше, чем серебряные медалисты: бронзовые медалисты сравнивают себя с теми, кто не получил медалей, тогда как серебряные призеры считают, что могли бы получить золотую медаль[67]. Другая крайность – русский крестьянин, сосед которого имеет корову. Когда Бог спрашивает его, чем ему помочь, тот отвечает: «Убей корову».