обратила внимание на картины, на которых ребенка отвлекают от материнской груди каким-то предметом или звуком погремушки, или чем-то еще, что находится в руках третьего лица, не входящего в диаду мать — младенец^>[149]. Также она цитирует работу Йоханнеса а Кастро в его «Zedighe Sinne-beelden» (1694), где изображена мать, предлагающая ребенку выбрать между грудью и погремушкой, а сопроводительный текст сравнивает молоко матери с духовной пищей, которую дает Бог. Матери надлежало следить за тем, чтобы ребенок не поддавался тривиальным соблазнам и не отвлекался от ее груди, так как грудь считалась источником религиозного и морального становления.

Матери также отвечали за все стороны жизни в голландском доме, который славился своей чистотой и бережливостью. Великий голландский историк Йохан Хёйзинга гордился тем, что чистоплотность можно назвать национальной чертой его народа. Он отмечал, что голландское слово schoon означает не только чистоту физическую, но и чистоту моральную, и красоту^>[150]. Голландский дом, заслуживающий определения schoon, начинается с молочно-белой груди матери и сияет чистотой в любом уголке, включая и безупречно чистое крылечко перед домом. Матери предписывалось относиться к кормлению грудью с такой же строгой заботой о чистоте и бережливости, как и к другим домашним обязанностям, таким как уборка, шитье, вязание и сбивание масла. Напомним, что бережливость предполагает экономное расходование средств. А что может быть более экономным, чем использование материнского молока? Вы же не платите за другой источник питания для младенца! Разумеется, сторонники материнского грудного вскармливания не основывались на его экономической выгоде: они выдвигали более весомые аргументы медицинского, религиозного, социального и морального порядка. Но экономическая сторона дела не могла не заботить голландских домохозяек и их мужей: зачем тратить деньги на кормилицу, когда в материнской груди полно бесплатного молока?

Голландские женщины номинально находились под контролем отцов и мужей, но в доме они пользовались большой властью. Подчинение отцу семейства часто смягчалось большой дозой любви. Что же касается жен, то предполагалась необходимость взаимного чувства между ними и мужьями. В этом голландцы намного опередили модель идеального брака супругов-компаньонов, которая будет приветствоваться в Англии и Франции веком позже.

Картина Рембрандта «Пара», также известная под названием «Еврейская невеста», это хороший пример патернализма и взаимности (илл. 37). Руку мужа на груди жены, конечно же, можно интерпретировать как знак обладания. Но от этой картины исходит совершенно другая аура, чем от других уже виденных нами картин с сюжетом «рука на груди». Здесь на первом плане единение, а не обладание, спокойная атмосфера интимности и дружбы, нежности и уважения. А это предполагает, что под грудью есть еще и сердце.