В этом случае груди пробуждают три чувства из пяти — зрение, вкус и осязание — в длинном списке избитых аналогий.

Эдмунд Спенсер (1552–1599), сравнивая части женского тела с различными цветами, создал английский анатомический сад в своем Сонете 64:

У него есть и сравнения с фруктами. В «Эпиталаме» — стихотворении в честь свадьбы — невеста уподобляется трапезе, в которой груди — основное блюдо в меню осязаемых наслаждений.

Шекспир, который сочинил немало восхвалений женской красоте, умел и посмеяться над ней. Его Сонет 130 — это антивосхваление, но написанное во славу возлюбленной:

Традиция нового платонизма, унаследованная Шекспиром и другими поэтами Елизаветинской эпохи, требовала, чтобы возлюбленная была одновременно и красива, и добродетельна. И добродетель эта заключалась, главным образом, в том, чтобы стойко отказывать мужчине в удовлетворении его желания. Пусть себе созерцание ее глаз, губ и грудей возбуждает мужчину. Задача женщины провести его от обычного плотского желания к тому, чтобы он оценил ее душу.

Никто из поэтов не боролся так пылко при помощи слов с конфликтом между сексуальным желанием и христианской добродетелью, как сэр Филип Сидни (1554–1586) в «Астрофиле и Стелле». Прекрасной Стелле он жалуется: «…пока твоя красота влечет сердце к любви… Желание все еще кричит: „Дай мне поесть“». Красота, которая должна вести к целомудренному восхищению в соответствии с канонами куртуазной любви, плавится на мелководье сладострастия. Поэта, чье внутреннее состояние зеркально отражено в этом стихотворении, эротизированное женское тело заставляет пережить конфликт, разрешить который должным образом может только брак.

Таким образом, зрение становится опасным, если взгляд фокусируется на женских формах. Оно опасно для психологического комфорта мужчины, и еще более опасно оно для женщины, которая рискует потерять свою «добродетель» и даже свою жизнь. Литературный критик Нэнси Викерс (Nancy Vickers) проанализировала развитие ситуации от разглядывания к изнасилованию, которое происходит в некоторых текстах Елизаветинской эпохи^>[120]. Она приводит яркий пример из шекспировской «Обесчещенной Лукреции», где брутальный герой Тарквиний находит Лукрецию спящей и кладет свою похотливую руку «на ее голую грудь, сердце всей ее земли». Тарквиний насилует Лукрецию, оставив ее «круглые башни разрушенными и бледными». Каким бы языком ни была описана сцена, суть ее не меняется. Это изнасилование женщины безжалостным хищником.