В похоронном бюро на Корт-стрит распахнулась дверь. Владелец – невысокий, усатый, с круглой лысиной и тонкими чувствительными руками – поднял глаза. Лицо у него вытянулось.

– А, это вы, дядюшка Джон?

– Племяш Бион, – проговорил Джон, еще не обсохший. – Мне нужна твоя помощь. Ты не видел Сеси?

– Сеси? – переспросил Бион Элиот. Он облокотился на мраморный стол, на котором обрабатывал тело, и рассмеялся. – Господи, нашел о чем спрашивать! – фыркнул он. – Приглядись-ка ко мне получше. Ты меня знаешь?

Джон ощетинился:

– Как не знать? Ты – конечно же, Бион Элиот, братец Сеси!

– Мимо! – Гробовщик покачал головой. – Я – кузен Ральф, мясник! Да-да, мясник. – Он постучал себя по голове. – Тут, внутри, где главное содержится, я Ральф. Еще минуту тому назад я занимался холодильником у себя в магазине, как вдруг в меня внедрилась Сеси. Одолжила у меня сознание, будто чашку сахара. Только что перенесла меня сюда и всунула в тело Биона. Бедняга Бион! Ничего себе шуточка!

– Так ты… так ты – не Бион?

– Хо-хо, никак нет, дорогой дядюшка Джон. Сеси, надо думать, вставила Биона в мое тело! Улавливаешь, в чем тут соль? Мясника поменяли на мясника! Один мастер по разделке туш вместо другого, точно такого же! – Он зашелся от хохота. – Вот так Сеси, ну и проказница! – Он утер с лица довольные слезы. – Я тут простоял целых пять минут, недоумевая, за что взяться. И знаешь что? Похоронное дело не ахти какое мудреное. Ничуть не сложнее, чем нарубить куски для жаркого. Ух ты, как Бион взбесится. Лелеет профессиональную гордость. Сеси, наверное, попозже вернет нас на свои места. Бион страх как не любит, когда над ним подшучивают.

Джон выглядел растерянным.

– Даже и ты не можешь держать Сеси под контролем?

– Ни боже мой. Она делает все, что ей вздумается. Мы беспомощны.

Джон неверными шагами направился к двери.

– Так или иначе, нужно ее разыскать, – пробормотал он. – Если она способна вытворять такие штуки с тобой, подумать только, как бы она мне помогла, стоит ей только захотеть…

Колокола у него в ушах загудели еще громче. Уголком глаза он подметил какое-то движение. Он круто развернулся на месте, и челюсть у него отвалилась.

Из лежавшего на столе тела торчал кедровый кол.

– Пока! – бросил гробовщик вслед хлопнувшей двери.

Вдали затихал топот бегущих ног Джона.

Человек, ввалившийся в полицейский участок в пять часов пополудни, едва стоял на ногах. Говорил он еле слышно и боролся с тошнотой, словно проглотил яд. От дядюшки Джона осталась одна тень. Колокола гудели не утихая, непрерывно, а за спиной ему мерещились люди с торчавшими из груди кедровыми кольями, однако стоило ему обернуться, они пропадали бесследно.

Шериф оторвался от журнала, поднял голову, тыльной стороной ладони, похожей на клешню, вытер усы, спустил ноги с шаткого стола и выжидательно уставился на дядюшку Джона.

– Я хочу заявить об одной семье, она живет здесь, – прошептал дядюшка Джон, с трудом разлепив веки. – Семья нечестивцев – они совсем не те, кем прикидываются.

Шериф прочистил горло:

– Назовите фамилию.

Дядюшка Джон запнулся: