, — должен был прежде всего помочь Израилю избежать всеобъемлющего компромисса с палестинским руководством. Следует помнить, что оба израильских односторонних отступления с оккупированных территорий — из Ливана в 2000-м и из Газы в 2005 году — были сознательно произведены вне переговорных рамок, с тем чтобы «заморозить» и сохранить под израильским контролем другие территории (Голаны и Западный берег). Даже заградительный забор, которым Израиль себя опоясал, надеясь таким образом уменьшить число кровавых террористических самоубийств, не был построен вдоль границы 1967 года — он присоединил к Израилю значительное число поселений. Самое главное, в то же время продолжалось беспрепятственное расширение поселений, находящихся «за забором», и создание новых форпостов.

И Менахем Бегин, израильский премьер-министр конца 70-х годов, и Ицхак Рабин и Эхуд Барак в 90-х, и — даже — нынешние руководители страны, действующие уже в условиях начала XXI века, — все без исключения израильские лидеры последних десятилетий соглашались (пусть под нажимом) предоставить палестинцам ограниченную автономию в раздробленных анклавах, окруженных территориями, остающимися под израильским контролем — морским, воздушным и сухопутным. Они готовы были примириться лишь с образованием двух-трех палестинских банту станов, раболепно исполняющих все указания «еврейского государства»[627]. Разумеется, все это во все времена объяснялось и объясняется соображениями безопасности — военный дискурс продолжает формировать основы израильской идентичности и еврейско-израильского сознания. Однако за ним скрывается другая, более глубокая историческая правда: по сей день израильские политические элиты, как левые, так и правые, не в состоянии признать легитимное право палестинцев на полный национальный суверенитет внутри пространства, определенного и трактуемого ими как «Эрец Исраэль». С их точки зрения, эта территория точно и корректно названа: речь идет о наследии праотцев, принадлежащем во все времена «всемирному еврейскому народу».

На первый взгляд, пятое десятилетие оккупации захваченных в 1967 году территорий с очевидностью готовит превращение Израиля в двунациональное государство. Все усиливающееся проникновение еврейских поселенцев в районы с плотным палестинским населением представляется процессом, эффективно пресекающим всякую будущую попытку политического разделения. Однако ментальная картина выглядит совсем иначе. Продолжение грубого властного подавления палестинцев, международная критика этого подавления и, прежде всего, отчаянное насильственное и гражданское сопротивление израильской оккупации все более укрепляют и заостряют [в Израиле] коллективное сознание «народа, живущего отдельно» (Числа 23: 9). Фиктивный израильский «этнос» — именно из-за фиктивности, позволившей ему свободно сформироваться, а также из-за вечных сомнений в своей культурно-национальной идентичности (особенно в оппозиции ближневосточному пространству) — продолжает демонстрировать [смешанное со страхом] презрение по отношению к соседям и по сей день категорически отказывается сосуществовать в условиях равенства и кооперации с «другими», находящимися рядом с ним или даже в его среде.