– Интеллигенция, если тебе не изменяет память, сама хотела революции. Заседая в ресторанах и кафе, выпивая водку под осетрину и заливной язык, хотела перемен. Думала, это игрушки, и ей позволят все время играть в недовольных заговорщиков. Большевики тут же им объяснили, что любая революция пожирает своих детей, а благородное и отважное офицерство если бы так бесстрашно воевало на германском фронте, как со своим собственным народом, то война закончилась бы к середине пятнадцатого года.

– Я все поняла, ты – коммунист, – совсем упавшим голосом произнесла Анжелика.

– Не коммунист, – Виктор отрицательно замотал головой, – по своим убеждениям я державник. И если бы можно было взять себе лозунг на манер тех, что на своих щитах выбивали средневековые сеньоры, то я бы взял слова Петра Аркадьевича Столыпина: «Вам нужны потрясения, мне нужна великая Россия».

– Да, – невольно задумалась девушка, – а ты странный какой-то матрос.

– Я не матрос, а моряк-контрактник и тоже увлекаюсь историей. Даже когда-то хотел поступать в университет, но, как обычно, не хватает времени.

– Все равно наша история пропитана ужасом и кровью, – голос Анжелики звучал не особенно уверенно.

– Крови хватает в истории любого народа. Американцы говорят: «Историю творят все, но заносят в нее только победителей», а уж они это знают, как никто другой. Например, нам колют глаза ГУЛАГом, при этом никто не говорит, что концлагеря придумал демократ Авраам Линкольн, где уморил голодом больше ста тысяч пленных южан. Расстреляли царскую семью, и опять никто не помнит о том, что в свое время и англичане, и французы устраивали революции и рубили головы своим монархам.

– Может, тебе есть что ответить и на пакт Молотова и Риббентропа? – съязвила блондинка, хотя в ее глазах Савченко прочел совсем не спортивный интерес.

– Легко, – усмехнулся разведчик. – Мюнхенский сговор, когда Чемберлен передал Гитлеру Судеты, стал предтечей Второй мировой войны. А вышеупомянутый пакт между СССР и Германией был всего лишь одним из вариантов искусства возможного. Сталин хотел оттянуть начало войны до полного перевооружения Советской армии, но не успел, за что пришлось впоследствии заплатить огромную цену.

– Н-да, и все же странный ты какой-то моряк, – вновь негромко произнесла девушка, наигранно вздохнула и, скосив взгляд на стол, заметила: – Так под умную беседу весь коньяк и употребили.

– Ничего, это дело поправимое, – Виктор поднялся с дивана и, слегка пошатываясь от выпитого, прошел к выходу. Но речь все же была четкой.

Проводницы на этот раз оказались куда любезнее и продали бутылку марочного коньяка всего за какую-то тысячу рублей.

Когда Стрелок вернулся в купе, вещи Анжелики были разложены на верхней полке, а сама она лежала внизу, накрывшись легкой простыней.

– До Новоморска ехать еще долго, успеем выпить, – промурлыкала девушка, – а пока иди ко мне, морячок…

За прошедшие два года после того, как воры «поставили крест» на Комсомольске, город буквально расцвел. Появились новые рестораны, бары, дорогие бутики. Имеющиеся в городе предприятия, заложенные еще во времена советской власти, продолжали исправно работать, принося прибыль новым хозяевам, которые, в свою очередь, регулярно платили зарплату. Так что деньги в Комсомольске водились, и местный бизнес делал все, чтобы их заполучить, предлагая товары, услуги, развлечения.