Добрались мы, почти не запачкавшись, и немедля поднялись на крыльцо, где в карауле стояли четверо ветеранов-пехотинцев в золотистых доспехах – что-то вроде личной охраны графа. Наш проводник вскинул левую руку ладонью к охранникам и доложил, кто такой и кого привёл. Начальник караула ответил таким же приветствием, поблагодарил и отпустил в казармы – а нам велел следовать за собой. Далеко идти не пришлось. Внутри особняка находился большой холл, из которого несколько дверей вели в другие комнаты. На другой стороне была лестница на второй этаж, а большая арка посреди правой стены открывала вход в гостиную, где и сидел граф. И занимался граф вполне понятным делом – он ел.

В гостиной также находились все трое сотников гарнизона и Соксон. Все они сидели за длинным столом спиной ко входу. Помимо еды, на столе были разложены различные документы. Мы с Пятнашкой скромно пристроились у стены, а наш провожатый внутри дома подошёл к графу и, склонившись, что-то зашептал ему на ухо. Граф обернулся и махнул нам рукой подойти. Сам он развернул стул, чтобы оказаться к нам лицом, а подчинённые повторили за ним.

- Высокородный, сотник Шрам и заместитель сотника Пятнашка прибыли по вашему приказу, – я учтиво, как мне хотелось думать, склонился в положенном поклоне. Втайне я надеялся, что граф отменит эти расшаркивания. Но у него были другие планы.

- Целый сотник, слышали! – сказал он, глянув на своих сотников. – Почти вам ровня.

Смешки были ответом на эти слова. Обидные смешки, между прочим.

- Граф, вы совершенно зря смеётесь, – прозвучал голос Соксона. – Шрам и его бойцы доказали своё право быть сотней и не раз подтверждали его…

- Мастер, это я решу сам, – оборвал его граф. – Достойны они или нет, мне виднее.

Очень сложно удержаться бывает, когда точно знаешь: человек просто бахвалится. А что граф бахвалится – я знал отлично. Все документы по нашей сотне он должен был видеть. И то, что право формировать сотню было даровано мне императорской канцелярией – а значит, самим императором – он тоже наверняка знал. Мудрец Ксарг выполнил свою часть договорённостей с надёжностью настоящего имперского чиновника. Никакой граф Кадли не мог пересмотреть наши документы.

- Шрам, – граф Кадли так и не разрешил нам разогнуться. Пришлось слушать его, разглядывая пол. – Чем, по-твоему, вы занимаетесь здесь?

- Высокородный, наш отряд выполняет задачу по очистке земель Линга от изменений, – как можно спокойнее ответил я.

- И почему же ты считаешь, что с этим больше никто не справится? – хохотнул кто-то из сотников.

- Высокородный…

- О, барон, как вас повысили, – засмеялся граф Кадли. – Можно просто «благородный», Шрам. Мне казалось, что вам это должны были объяснять.

- Высокородный, так и было, – ответил я, пытаясь сохранить невозмутимость. – К величайшему моему сожалению, по голосу определить благородного барона Скраги, впервые услышав его, я не смог. Приношу свои извинения…

- Да боги с ними, с извинениями, – снова голос барона. – Ты на мой вопрос ответишь?

- Да, благородный, – если раньше я ещё сомневался в решении уходить из посёлка, то вот сейчас точно перестал. – Я не считаю, что с этой задачей никто не справится.