На какую-то ничтожную долю секунды она вообразила, что все кончилось и она победила. Но тут чья-то рука схватила ее за волосы и безжалостно отбросила к аптечному шкафу с пузырьками и препаратами. Врезавшись в разбитую витрину, она испуганно подумала: неужели я поранила лицо?! Потом, обернувшись, встретилась взглядом со вторым убийцей. Кривой нож. И пила. Девушка инстинктивно попыталась заслониться руками, но они ее не слушались.

Значит, сейчас — конец.

Она зажмурилась, не в силах думать. Внезапно прогремел выстрел, отдавшийся эхом от кафельных стен, и все вокруг замерло. Ивана не ощутила никакой новой боли, никакой раны на теле.

И все же ей было боязно открыть глаза. Еще в детстве она никогда не позволяла себе строить радужные надежды, верить в приятные иллюзии или во что-нибудь столь же зыбкое.

Но тут из темноты донесся голос:

— Ты что — за дурака меня держала?

Ньеман сунул револьвер в кобуру и нажал на выключатель. Ивана со стоном прикрыла рукой глаза. Нагнувшись к разоренному аптечному шкафчику, майор стал оглядывать полки в поисках нужного пузырька. Взяв один из них, он поднял очки на лоб, чтобы прочесть надпись на этикетке. Затем поставил пузырек на место, выбрал другой и все так же внимательно, как настоящий аптекарь, обследовал его.

Ивану, еще не вышедшую из шока, залитую кровью и формалином, тем не менее посетила совсем неуместная сейчас мысль: А Ньеман-то вовсе не старый, он просто близорук.

Майор решительным жестом усадил девушку, осторожно стянул с ее руки исполосованную перчатку и щедро полил антисептиком обе раны — на ладони и на тыльной стороне. Ивана даже не вскрикнула, у нее просто не было сил.

— Я иногда туго соображаю, но тут в конце концов до меня дошло, — пробурчал Ньеман. — Убийца истребил троих лидеров и тем самым разрушил систему. Поэтому сегодня ночью главари помельче не смогли завершить церемонию, как положено. Впрочем, готов поспорить, что большинство из них никогда и не знали об этой жуткой евгенике, — ею занимались всего нескольких безумцев.

Иване было нечего возразить — у нее возникла та же догадка еще час назад. Но сейчас она никак не могла выбросить из головы другую мысль — о своей неминуемой, только что грозившей ей гибели.

— А теперь о другом, — продолжал майор, отрывая лоскут от своей рубашки, чтобы перевязать ей рану. — Мы перевернули вверх дном больничное отделение, о котором ты мне говорила. Там не хватало одного паренька…

Ивана покосилась на пол и с удивлением заметила возле трупа одного из бандитов пузырьки с этикетками, на которых значились имена несчастных, переживших сегодняшнее жертвоприношение.

— Этот паренек — Жан, сын Рашель, — продолжал Ньеман, обматывая повязкой руку Иваны. — Я сперва решил, что он уже где-то поджаривается, но потом сказал себе: нет, если уж именно она прикончила тех трех мерзавцев, значит после этого наверняка похитила мальчишку и удрала вместе с ним куда-нибудь подальше. Вот и вся история…

Перевязка закончилась, Ивана кивком поблагодарила майора и подобрала пузырек с именем Жана.

— Вот что ему было суждено сегодня вечером, — объяснила она. — Вы ошибаетесь.