Благодаря яркому лунному свету и большому искорёженному пню, который послужил мне верным ориентиром, я нашла тропу практически сразу, и, как только поняла это, заставила себя дышать ровно.
Обратившись в слух и, кажется даже кожей слыша звуки ночи, я ничего подозрительного не улавливала, и всё равно в моих ушах до сих пор звучали крики, услышанные мной десять, двадцать или даже тридцать минут назад. Чьи они были? Первой закричала Дельфина, а потом?.. Потом была Луна, это точно. Она просто кричала, без слов, как и Дельфина, но Эльфрик… Он выкрикивал слова… Какие слова? Что именно он кричал? И Бакчос… Младенец заплакал, когда Страх впился в Бария… Платина с Золотом исчезли… Некоторое время по лесу раскатами проносился неестественный гром с металлическим звоном… Кто из них сильнее?.. Мне ведь не показалось, Франций действительно в итоге встала на нашу сторону?.. Даже если Платина сильнее Золота, его союзник Барий будет сражён Блуждающим и Страхом, и тогда на его пути останется только Франций и горстка физически ослабленных людей…
Внезапно услышав где-то далеко позади себя отчётливый треск, словно не ветку, а целое дерево переломили напополам, я резко остановилась. Десять минут медленной ходьбы по болоту – это сколько в метрах?.. Я замерла с импровизированным жезлом в руках. Мне не казалось: кто-то на пугающей скорости прорывался через лес в мою сторону. Нас разделяло не больше километра, но прежде, чем луну заволокла тонкая пелена облаков, я поняла, что фигура бегущего в мою сторону массивнее фигуры Золота. Значит, это не Барий. Это Платина.
Не помня себя, я отбросила жезл в сторону и бросилась вперёд, напрочь позабыв о предосторожностях и топи, окружающей меня со всех сторон на опасно открытой местности. Спрятаться было негде: здесь росли только кусты и совсем не росли деревья, и так будет на протяжении ближайших десяти километров. Я сама загнала себя в ловушку – нужно было прятаться в лесу, а в болото не соваться как минимум до рассвета.
Прежде я никогда так быстро не бегала. Прежде меня никогда не догонял столь опасный противник. Сердце колотилось так, словно вот-вот поднимется по моему судорожно сжимающемуся горлу и выпрыгнет изо рта, как бы сильно я не сжимала свои клацающие от надрывного бега и ужаса зубы…
Когда его рука коснулась моего плеча, я уже понимала, что доживаю последние секунды своей жизни. Я оступилась. И мы вместе рухнули вниз на сухую траву. Упав на меня сверху, он заломил мне руки и перевернулся на спину. Ещё через несколько мучительных секунд мы полусидели-полулежали: он облокотился спиной о высокую корягу, наполовину ушедшую под зыбкую землю, и прижал меня спиной к себе. Помню, как увидела его большие руки, сжимающие мои, помню, как отметила, что в этих руках нет револьвера… И помню, как в следующую секунду он потянулся к моему бедру, как вытащил из прикрепленных к нему ножен тот клинок, который несколько дней назад он собственноручно вручил мне и который я приняла с такой глупой благодарностью…
Я вырывалась, я билась в истерике, только не кричала, но у меня ничего не получалась, я словно была зажата самыми настоящими стальными тисками…