— Седьмой парк…

— Я звонил диспетчеру. Карпухин Константин. Сегодня будет работать в ночь… А вот «Тойота»… Увы!

— С этим нет сложностей…

Из-за опущенных штор в комнате было полутемно. Свет падал только из коридора.

— Кто был продавцом?

— Хабиби. Его можно найти через анонимного посредника. Если хорошо поговорить. Вот телефон… — Фарук продиктовал.

— А пароль?

— «Андрей»…

— За таксистом придется погонять… Народ шустрый! — Дремавший, казалось, помощник Рэмбо шевельнулся в кресле.

Голубоглазый понял: «Этот — разведчик! Наружное наблюдение. „Николай Николаевич“…»

— Что бы ты хотел от нас? — Рэмбо отставил пепси, он так и не притронулся к чашке. Курил.

— Помочь вернуть деньги! Или товар!

Бывший мент улыбнулся:

— Подавай в суд.

— А если с твоей помощью?

Рэмбо покачал головой.

— Ниже уровня городской канализации мы не опускаемся… Мы не бандиты. — Он и раньше заявлял нечто подобное.

— Тогда информация! Кто эти люди? Где и с кем они повторят эту игру? Свести нас с ними во время следующего разгона…

— Наш разговор пишется… — предупредил Рэмбо.

— Я знаю. Мы не собираемся нарушать уголовный кодекс. Если не захотят возместить нам ущерб, мы будем вынуждены сдать их в правоохранительные органы. Законно?

— Более или менее.

Фарук поднялся к письменному столу, выключил диктофон.

— Заказ непростой. И когда это все тебе нужно?

— Сегодня к вечеру… Таксист выезжал с утра. Формально свою смену отработал. Так что…

Не давая Рэмбо времени на раздумывание, Фарук достал пачки в банковских упаковках, разложил по столу.

— ..Еще с ними может быть поездной вор. Кличка — Пай-Пай. Ну вот… На первые расходы, думаю, тут достаточно… Мы будем в гостинице. Телефон…

Дежурный у входа ни о чем их не спросил. Голубоглазый вслед за Андижанцем поднялся на полуэтаж, к лифту. На площадке двое кавказцев пересчитывали валюту.

«Блатной отель!..» — подумал Фарук. Сам он никогда тут не останавливался.

— Нам на пятый, — сказал Андижанец.

На пятом всюду виднелись следы ремонта, разор. В номере пахло свежей краской.

— У тебя душ, ванна? — Фарук с ходу скинул пиджак, распустил галстук.

— И то и другое. Полотенце за дверью.

— Где Уби?

— Может, на рынке. Может, с девушкой.

— Если позвонит, скажи — он мне нужен…

Ванна оказалась неудобной, маленькой.

«Кавалерка»…

Голубоглазый включил воду. Краны запели беззвучно-тоскливо, как немые. Сбоку, у ванны, лежали газеты. В их прошлой, закончившейся жизни профессиональных спортсменов — участников сборной — Андижанец на выездах всегда читал всю местную прессу. Звук льющейся из крана воды усыпил. Ночь в поезде давала о себе знать. Его сморило…

Плывущий под ногами пол вагона; ритмичный стук колес, усиливающийся каждый раз, когда открывается дверь тамбура.

Фарук приезжал в Новосибирск в связи с нападением на людей, находившихся под «крышей» Белой чайханы: торговцев цветами, фруктами, кофточками… Налеты совершались все чаще.

Последний был совершен, когда Голубоглазый был уже в городе, поздно вечером на квартиру, в которой Фарук остановился. Самого Голубоглазого дома не было. Хозяин — человек Чапана — досматривал по видаку затянувшийся боевик и допустил непростительную оплошность. Он открыл дверь незнакомым. Потом расплачивался. Ворвавшихся было трое. Первый — с гранатой — толкнул дверь в спальню, где находилась хозяйка с детьми. Руководил явный уголовник — молодой, симпатичный, с блестящими, словно покрытыми глянцем веками. На нем был джинсовый костюм. Всех вытолкнул в гостиную.