— Да эти документы, что он у них взял из карманов, они ему в жизни не нужны!

— Так что…

— Он их выбросил! И Скубилин с Жернаковым это поняли! И наверняка направят туда своего человека…

— Вы считаете…

— Если еще не направили… Безусловно!

Его вдруг осенило: «Скубилинское: „Омельчука не трожь! Пусть налаживает профилактическую работу с железнодорожниками…“ Черта с два!»

— Я думаю, уже послали, и, кажется, знаю кого! Моего зама! Омельчука! За этим Скубилин и приезжал на вокзал!

— Не ошибаетесь?

Картузов проанализировал обстоятельства и теперь был уже уверен.

— Поэтому Омельчук и снарядил командира отделения за коньяком. Обычно он сам ходит! С черного хода…

Единственно: он не предположил возможности спецрейса.

— Ночью будет на месте… — Картузов подумал. — Можно, правда, позвонить начальнику линейной милиции.

Авгуров сразу воспрянул духом:

— Вы знаете его?

— Пашку Созинова? Вместе к девкам ходили!

— Что он за человек? Может помочь?

Картузов не был в этом уверен.

— Может, конечно. Человек он неплохой. Только как на это посмотрит… Не захочет ли сыграть в одиночку, сам…

«А это как сюда попало?» Человек нагнулся, поднял с тропинки алую книжицу.

Знакомая обложка — чистенькая, словно только что из типографии, с четкими строчками в середине:

«КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА»

Выше было обозначено: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»

— Партбилет!

Фамилия и лицо на фотографии были абсолютно незнакомые.

Он сделал несколько шагов.

У края тропинки виднелась закатанная в целлофан квадратная карточка.

— Да тут полно документов, Бутурлин! — заметил он самому себе.

Вдоль тропинки и в стороне с интервалами валялись разноцветные карточки, бумажки. Бутурлин не представлял, кто мог это выбросить. Тропинка была глухая, но по ней ходили. В сплавную контору, в школу. Сам Бутурлин — в локомотивное депо на станции Шарья. Ходили все жители Михалкина, да изредка встречали яростных шарьинских девок с парнями. Примыкавшая к железнодорожному полотну тропинка выпрямляла путь в Ветлужский — рабочий поселок, спутник Шарьи, давно уже обогнавший город и по экономическому значению, и по числу жителей, но не попавший до сих пор в «Советский энциклопедический словарь».

«Наверное, с поезда…»

Он аккуратно подобрал — пропуска, списки книжной экспедиции, талоны на питание в столовой…

«Сдам на станции. В железнодорожную милицию…»

Сдать находку оказалось непросто. Дежурный линейного отделения на станции Шарья вызвал старшего опера, но тот принять бумаги категорически отказался.

— Это же партийные документы! — Был старший опер симпатичным, с высокими, как у девицы, бровями. Особо не горячился. — Устав КПСС знаешь? — лечил он дежурного. — Мы даже держать их у себя не имеем права!

— Виталий! — Усач-дежурный — крепенький гриб-боровичок, с несвежей, словно жеваной кожей лица, — сдерживался с трудом. — А он имеет право? — дежурный ткнул в Бутурлина.

Машинист против его воли как бы втягивался в дискуссию — комнатка была маленькая: коммутатор оперативной связи, сейф, окно на платформу.

— Он их нашел! — втолковывал Виталий. — Тут разница! Человек может найти любые документы! Даже содержащие государственную тайну!