Это София считала, что она умело скрывает тревогу, но слуги-то не слепые. Да, Фридрих и сам не находил себе места — хватался за любые дела, лишь бы занять голову и не терзаться мрачными мыслями. Древний договор — это конечно, прекрасно, но он же видел, что даже у племянника оставались сомнения в его действенности. И оттого старший Тиссен мерил по вечерам шагами свои покои, не зная, как унять гложущую его тревогу. Пил, заглушая ее. А потом беспокойным приведением бродил до полуночи по Замку, не замечая сочувствующие взгляды стражников за спиной…

— Я еще и сама не разучилась читать! — княгиня требовательно протянула руку, выхватила письмо, жадно вчиталась в скупое сообщение сына.

Ровно с того момента, как Йен объявил ей, что отправляется на границу, София потеряла покой и сон, а страх и бессонница стали ее постоянными спутницами. Днем она загружала себя хлопотами по хозяйству, чтобы не сойти с ума от беспокойства, а ночи проводила в молитвах Единому, прося бога защитить своего единственного сына. Ее бедный мальчик так повзрослел, так изменился за последние полгода, что София порой совсем не узнавала его. А материнское сердце каждый раз сжималось от боли, стоило ей представить, через что ему пришлось пройти за это время. И ведь не ожесточился сын, не озлобился, не превратился в угрюмого калеку, возненавидевшего всех и вся. Даже откуда-то находил силы шутить и смеяться, постоянно подтрунивая над собой и над окружающими.

Вот и сейчас, с тонким юмором описывая гибель Меркуса и остальных предателей, Йен не сыпал красивыми словами — написал обо всем кратко, четко, исключительно по делу. И хотя сообщение это было адресовано Фридриху, внизу сын отдельно приписал несколько слов и для Софии, обещая выкроить завтра время на письмо лично для нее.

— Как думаешь, нам стоит прямо сейчас объявить народу о победе над восточниками? — задумчиво подняла княгиня глаза на деверя — Или подождем до утра?

— А смысл откладывать? — пожал тот плечами — Подозреваю, что жрецы Храма к вечеру тоже будут все знать, так что нам стоит опередить канцелярию Понтифика. Неизвестно еще, как Остров преподнесет жрецам, магам и остальным князьям смерть Меркуса. От них всего можно ожидать, особенно после того, как они мне чуть ли в открытую предложили занять место Йена. Так что нам нужно, как можно скорее огласить в Храме настоящую версию событий, и рассказать народу правду про Древний договор.

— Хорошо — кивнула княгиня — Пойдем, тогда вместе в Храм на вечернюю службу и порадуем народ Минэя. А завтра утром глашатай огласит это на Ратушной площади. Преподнесем все, как очередное благоволение Единого к Западному Эскелу и к княжеской семье Тиссенов. Против справедливого наказания предателей Отцом нашим Небесным, даже жрецам нечего будет возразить. Продумай пока свою речь, Фридрих, а я отправлю вестник кузену Кассиусу, и пойду надену более подходящее для нынешнего случая платье…

— Ну, что там…?

Мы с бароном Алистером в нетерпении уставились на разведчика, вернувшегося с берега Червонной. Наши следопыты скрытно наблюдали за передвижениями в лагере противника и постоянно докладывали обо всем командованию. Тот стукнув себя кулаком в грудь, вскинул руку в приветствии.