— Что? — сказал Кедрин и сделал шаг назад.
— Нет, ни в коем случае. Только шаг вперед… — каменный усмехнулся, но в глазах его была тревога. — Скажите: Седов уверен, что все будет в порядке. Да.
— Простите, вы…
— Я буду немедленно, — громко сказал человек с каменным лицом. — Слышите, немедленно!
Кедрин оглянулся. Была явно необходима помощь Службы Жизни, а до ее прибытия могли помочь трое монтажников, если они еще не ушли. Их не оказалось за столиком. Кедрин крутнул головой. Они стояли плечо к плечу за его спиной, и глаза их не отрывались от каменного лица.
— Вы что-то хотели? — сказал каменный, наконец-то заметив Кедрина. — Хотя все равно… — Он вытащил из уха капсулу, отлепил микрофон, приютившийся в углу рта, и тотчас же вернул все на место и, чувствовалось, сразу же забыл о существовании Кедрина и смотрел теперь только на монтажников.
— Что? — спросил Гур, и Кедрин удивился, услышав, как кратко он может спрашивать.
— Авария.
— У нас?
— «Гончий пес» с Лобовым. В зоне Трансцербера. Взбесился гравигенный реактор. Катапультировали… — Человек с каменным лицом курлыкал и клекотал, однако трое отлично понимали его и, видимо, давно привыкли к протезу гортани. — Но корабль-то наш. Восемь человек. На обломках. Уточняют, сколько можно продержаться.
— Причина?
— Пока неясна. Хода нет и не будет, да и энергии… Ты помнишь, Дуг, их аккумуляторы?
— Помню, — сказал Дуглас, и по тону было ясно — он помнил их не с хорошей стороны.
— Тут нужны длинные корабли, — сказал Холодовский.
— Да. Длинные корабли. Ни одного сейчас нет в системе.
— Им и нечего делать в системе. Длинные корабли…
— Ну, Гур. Ну, ну…
— Значит, выход один, — прокурлыкал высокий голос. — Его надо построить.
Гур сказал скорее для себя:
— По программе длинный должен быть заложен через две недели…
— Заложим через неделю. Если не помешает запах…
«Ничего не понимаю, — подумал Кедрин. — Да и кто понимает?»
Видимо, остальные понимали.
— Запах не помешает.
— Ты ручаешься, Слава?
— Я ручаюсь. Озометр испытан.
— Останься здесь на неделю для развернутых испытаний. В пространстве нам его не испытать. Нет микроизлучателей.
«Нет микроизлучателей, — подумал Кедрин. — А что им сказать? Нет. Не рассчитав, нельзя обещать».
— Итак, остаешься на неделю.
— Нет, — сказал Холодовский.
— Ты знаешь его, Седов, друг мой, — проговорил Гур. — Мы тоже его знаем. Это Слава Холодовский в своей коронной роли. В роли истребителя запахов. Да буду я назван лжецом, если он не полетит с нами. Ты знаешь его.
— К старту… — сказал Седов, и трое шагнули к выходу. Женщина встретилась с ними на полдороге, она возвращалась к столику. Длинный Гур протянул руку и что-то сказал. Она повернулась и стремительно пошла, обгоняя их. Яркая ткань платья растворилась в сиянии радужных ламп. Трое шли за нею. Они чуть раскачивались. От выхода Гур обернулся. Его взгляд нашел Кедрина. Гур махнул рукой.
— Делайте шаг вперед… — донеслось до Кедрина. Потом они исчезли.
— Итак, — сказал Седов, — вы хотели что-то сказать мне?
— Нет, — сказал Кедрин. — Ровно ничего.
«Ровно ничего, — подумал он. — Им предстоят дела посложнее, чем разговор о чувствах. Хотя для меня сейчас это самое сложное».