— Это было бы так, — медленно произнесла она, — если бы ты повернул по своей воле.

Услышав эти слова, он испытал едва ли не облегчение, зная, что наконец они произнесены вслух и дороги назад не будет.

— Именно поэтому я и медлил сказать тебе, — продолжал он. — О, Аманда... Аманда...

Ему сдавило горло. Он не мог говорить. Аманда протянула руку и мягко, успокаивающе, погладила его лоб — как больному ребенку.

— Ты еще не ушел, — прошептала она.

— Но момент для этого почти настал, — Хэл преодолел замешательство и снова обрел способность говорить, хотя собственные слова причиняли ему боль. — Я и так задержался слишком надолго. Есть и другие причины. Дело не в том, чтобы я избавился от неразрешимой ситуации прежде, чем она доведет меня до безумия. Если бы эта причина была единственной, я бы продолжал свои попытки до тех пор, пока меня не оттащили бы силой. Но находясь здесь, я отдаляю момент, когда Блейзу станет известно о моем уходе, и тем самым сдерживаю изменение, которое наступит лишь только исторические силы заполнят созданный мной вакуум.

— Уверен ли ты в том, что, когда это произойдет, результат будет благоприятным? А что, если все ухудшится ?

— Разумеется, я не знаю, что произойдет, — сказал он. — Ясно только одно. Благодаря моему уходу Блейз лишится противника. Подобная неустойчивость должна начать действовать против Блейза, в то время как до того момента исторические силы работали на него и Иных.

— Ты в этом уверен? — спросила Аманда.

— А как может или могло бы оказаться иначе? — Хэл, пристально вглядывался в темноту, пытался рассмотреть выражение ее лица. — На протяжении всей истории человечества никто и ничто не подчиняли людей своей воле на любой заметный отрезок времени. Иногда через поколение — или раньше — исчезало все, что захватил великий завоеватель или соорудил великий строитель. На смену приходило что-то другое. Можно говорить, что цивилизации Египта, династии Китая, Римская империя просуществовали в течение сотен лет. Но цели и принципы всегда при этом менялись — хотя имена могли оставаться. — Даже великие религии подвержены изменению — и через несколько поколений они показались бы совершенно иными кому-либо, знакомому с их ранними формами.

Аманда ничего не ответила. Ее рука опять коснулась его лба.

— Ты же знаешь, что это так! — продолжил Хэл. — Когда маятник слишком отклонится в одну сторону, то автоматически качнется и в другую. Если я уйду, Блейз никогда не сможет получить то, за что он борется — Старую Землю, все обитатели которой будут находиться под постоянным контролем его и ему подобных. Исторические силы внесут поправку — и, я надеюсь, к лучшему.

Аманда по-прежнему молчала, продолжая поглаживать лоб Хэла — и только. Казалось, она была готова вечно слушать его.

— Я никогда не надеялся остановить это непрерывное качание туда-сюда, — сказал он. — А, лишь использовать его импульс, чтобы каким-то образом сделать людей лучше; принимая во внимание то, что уже зреет в сердцах и душах каждого из них. И это улучшение наступило бы неизбежно, благодаря знаниям и самодисциплине, а также Созидательной Вселенной. Если бы я только мог найти для них этот путь, эту горную тропу, ведущую к ней!