– Где?!
Я пробежал глазами первые строки, с ужасом понял, что произошло, и, сорвавшись с места, кинулся искать помощников. Увидев меня, оба поняли: что-то случилось. «Где выступление?» – спросил я. «У Леонида Ильича, я отдал ему», – ответил Русаков. «Посмотрите у себя». Дрожащими руками Русаков вынимал из кармана листы, повторяя, что это уже использованный доклад. Я буквально выхватил страницу, глянул текст и кинулся обратно к шефу. Заседание уже началось, двери были закрыты, хорошо, что венгерская охрана знала меня. Я едва успел войти, как председательствующий объявил выступление Генерального секретаря ЦК КПСС.
Момент был напряженнейший. Опоздай я, Брежнев стоял бы на трибуне беспомощный, как глухонемой.
К счастью, никто из окружающих ни о чем не догадался.
Конечно, подобные ЧП не проходили бесследно для здоровья помощников и моего собственного. Нервы иногда бывали напряжены до предела.
Престарелые соратники
На дачу в Завидове позвонил как-то Алексей Николаевич Косыгин. Брежнев в этот момент прогуливался, и дежурный офицер сообщил:
– Леонид Ильич вне связи.
Чуть позже Косыгин перезвонил и в шутливой форме рассказал о своей безуспешной попытке связаться. Получалось так, что вроде бы Генеральный секретарь не захотел разговаривать с премьер-министром.
Сразу после разговора Брежнев вызвал начальника охраны Рябенко и устроил разнос: почему вы сталкиваете меня с людьми, стоящими у руля государства? Ваше дело не только физическая безопасность, но и взаимоотношения внутри руководства. Что за дубы у вас там дежурят на телефоне?
Ну, и добавил еще матерком.
В тот же день под непосредственный контроль Рябенко и наш, его заместителей, на телефон был посажен офицер личной охраны. Нам было указано: если звонят премьер-министр Косыгин, председатель КГБ Андропов, министр обороны Устинов или секретарь ЦК, главный идеолог страны Суслов – соединять немедленно в любое время дня и ночи.
– Эти люди по пустякам звонить не будут, – сказал Брежнев.
Действительно, Алексей Николаевич Косыгин во время отдыха Брежнева звонил крайне редко. Между ними сложились непростые отношения. По своей бесстрастной натуре, по характеру сухаря Косыгин был далек от Брежнева, но Генеральный очень уважал и ценил премьера как специалиста, понимая, что тот в хозяйственно-экономических делах – настоящий профессионал. Если мы докладывали: «Косыгин у телефона’, Брежнев бросал другие дела и брал трубку. В крайнем случае, перезванивал потом сам. Отчетливо понимая, что уступает Косыгину в знании дел, Леонид Ильич вел себя с ним неуверенно-стеснительно. При разговоре казался раскованным, шутил, но чувствовалось напряжение, положив трубку, он как бы расслаблялся.
Косыгин знал себе цену, разговаривал всегда с достоинством, он, пожалуй, единственный из высокого окружения не пел здравиц Брежневу.
Алексей Николаевич очень любил гулять на воздухе. Нередко часть пути домой шел пешком – от Кремля до начала Ленинского проспекта. По дороге на улице Димитрова заходил в гастроном. После первого же его посещения в этот магазин стали завозить все продукты, он стал одним из лучших в Москве.