Саша в то время был одержим фантастикой и Кингом. Вот, например, один из сюжетов его фантастических рассказов...

К некоему молодому писателю пожаловал гость из будущего, пацан, втихаря пробравшийся там, в будущем, на машину времени. Когда писатель удостоверился, что байстрюк его не дурит, он додумался попросить того доставить ему в настоящее собственные уже написанные книги. Тот выполнил поручение. И дело пошло. Пацан таскал книги, писатель-хитрован их переписывал, занимался плагиатом по отношению к себе самому. Потом вдруг обеспокоился: но кто-то же их сочинил? Кто?

По-моему, сюжет симпатичный.

Я его привел как попытку подтверждения неординарности и самого Саши, и того факта, что любой одессит — личность творческая.

Графоманил Саша лет до двадцати пяти. К тому времени где-то в промежутке между писанием и рассылкой рукописей он умудрился жениться. Жена его, очарованная поначалу отрешенностью супруга от житейской суеты, со временем обеспокоилась. Редкие гонорары кормильца уходили на бумагу и почтовые услуги. Ее осторожные рекомендации насчет того, что не мешало бы устроиться на работу, подействовали на Сашу как эффект двадцать пятого кадра на зрителей телепередач. Не замечались, но в подсознании осели.

Поэтому, когда он в очередной раз возвращался с почты ни с чем и встретил школьного друга, который предложил ему работу в своем бизнесе, Саша ощутил неосознанный интерес.

Психоанализом сейчас заниматься нет смысла.

Как бы там ни было, при следующей встрече Саша принял предложение однокашника подсобить ему в торговле на толчке. Уверил себя в том, что подобная бездумная деятельность не повредит его страсти к творчеству.

Но деятельность повредила. Так случилось, что в тот период дела у друга шли скверно. Торговля замерла. Саше до этого не было бы дела, если бы приятель-хозяин эмоциональными замечаниями то и дело не возвращал помощника-мечтателя в реальность. Именно эмоциональность и направила фантазию Саши в неожиданное русло. Направила на целых три года.

Ведомый исключительно сопереживанием, Саша задумался: как бы помочь другу. Его девственный житейский разум предложил по-книжному авантюристический выход.

— Ты торгуй, а я буду покупать, — сказал Саша.

И, обнаружив и артистические способности, три раза в день по пятнадцать минут изображал восторженного покупателя-оптовика.

Три раза потому, что торговля затихала трижды, и трижды приходилось ее запускать, как заглохший мотор. Все остальное время мотор работал исправно.

В этот день выручка оказалась рекордной. На следующий рекорд был побит.

Период коммерческой эволюции фирмы «Школьный товарищ и К°» можно опустить. Разве что отметить некоторые его вехи.

Через неделю Саша предложил следующий ход. Не мотаться за товаром по всяким Турциям, Польшам да Молдовам, а скупать его прямо здесь, на толчке, у соседей-торговцев. И продавать, используя тот же прием стартера.

И это предложение не оказалось утопическим.

Убедившись в его экономической толковости, приятель взял Сашу в долю. В тридцать процентов.

Еще через пару недель по совету дольщика-графомана были налажены связи сначала с городскими магазинами, а потом с одесской трикотажной фабрикой и кооператорами. На корню скупались всевозможные детские шортики да маечки. Из них по цвету и размеру формировались комплекты, которые, упакованные в целлофан с заморскими этикетками, продавались оптом с накруткой в двести процентов. Разумеется, по отлаженной методе.