Как только патрульный появлялся в поле зрения крайнего звена и по ряду передавался условный сигнал, все «нижние» обязаны были спрятать свои табло и по возможности исчезнуть сами. Новички, которых менты еще не знали в лицо, могли сделать вид, что они торгуют разложенным перед ними на столе товаром. Остальные чаще всего прятались внутрь столов. Тут все зависело или от настроения мента, или же от финансового состояния его кармана на данный момент. Если «нижняя» не успевала спрятаться, мент быстро подходил к ней и со словами: «Опять Васю звала?» — вытаскивал ее из-под стола, затем принимался за поиски таблички.
Когда табличка тоже извлекалась на свет, мент уводил девчонку якобы в отделение, но за ближайшей будкой парочку уже поджидал звеньевой и платил менту штраф за пойманную работницу. Штраф составлял 500 тыс. купонов, что на то время по общегосударственному курсу обмена составляло 3,2 доллара. Выкуп вносился или деньгами, или валютой — это значения не имело.
В том случае, если мент при обыске не находил табло, как ни старался, то ему все равно не составляло труда придраться к «нижней», но в этом случае выкуп составлял всего 200 тыс., или 1,3 доллара. Впрочем, случалось и так, что кидалу выкупать никто не собирался, если не было почина, но тогда менты могли поверить в долг, правда, смотря кто обещает. За хорошего работника мог заплатить сам бригадир, если ни у кого из звена денег не было, а вообще он в эти дела не вмешивался, предоставляя право решать все вопросы на местах звеньевым.
Когда к мирно дефилирующему менту подходил кинутый кидалами гражданин, мент мог внимательно выслушать рассказ о происшедшем, потом, не сходя с места, начинал задавать всякие вопросы, которые могли иметь отношение к делу. Этим самым он старался выиграть время, необходимое кидалам, чтобы передислоцироваться. После этого он наконец делает вид, что во всем разобрался, и начинает размахивать руками, проявляя активность, и позволяет потерпевшему отвести себя на место преступления, многократно сетуя по поводу того, что вряд ли он сможет чем-то помочь. Мол, кидалы очень хитры, и так как на рынке их очень мало («вывели в прошлом году...»), то отыскать преступника практически невозможно. Когда лох подводит его наконец к лотку, за которым произошло «ограбление», мент снова устраивает допрос, на этот раз реализатору.
Реализатор, как правило, отнекивается и орет, что ничего не знает, что он тут ни при чем, какая-то залетная попросилась постоять рядом за столом и выставить табличку. Реализатор и разрешил — жалко, что ли? Он и не думал, что это мошенница, так как не знал, что валюту нельзя менять у частных лиц, а кроме того, всегда полагал, что на рынке никаких мошенников, кроме самих покупателей, не имеется.
Потерпевший начинал доказывать, что-де полно на толчке мошенников и менял незаконных целая куча... На это мент несказанно удивлялся, разводил руками и требовал потерпевшего показать ему хотя бы одного. Естественно, таковых в поле зрения в данный момент не наблюдалось. Одновременно с этим мент без устали вдалбливал в голову потерпевшему истину о том, что в происшедшем тот виноват лишь сам. Доллары и прочую валюту менять у частных лиц запрещено, да к тому же руководство толчка каждые пять минут передает по трансляции предупреждения о том, что надо быть внимательными.