– Верю, – откликнулся Сангре. – И купола покроем чистым золотом, чтобы чаще господь замечал.

– Ишь, как закрутил! – восхитился князь.

– Гусляр, чай, – хмыкнул Петр.

– Брось и боле не поминай! – погрозил ему пальцем Михаил Ярославич. – Ты ж такое учинил, впору каждую седмицу за тебя молиться, да свечи во здравие ставить. Потому ты для меня теперь боярин Петр Михалыч и никак иначе. Отныне я тебя у сердца своего держать стану и сынам оное накажу. Вот погоди, доплывем до Твери, и я тебя по-княжески за все отблагодарю. Веришь?

– А то! – довольно согласился Сангре, остро пожалев сейчас об одном – нет рядом закадычного друга-побратима. Нет и ох как не скоро появится. А жаль – тогда бы счастье было полным.

Ему почему-то припомнились слова Улана про боярина «в законе», сказанные им незадолго до отплытия в Закавказье. Спустя несколько секунд понял причину. Тогда Петр ему возразил – мол, рановато о таком говорить. Ныне иное. Нет сомнений, что они с побратимом и впрямь без пяти минут бояре. А судя по тому, какими благодарными глазами смотрит на него Михаил Ярославич, можно сказать «бояре в законе». Или нет, бояр много, а они – одни. Ну-у, тогда «капитаны в законе».

Впрочем, капитан пока один – второй прибудет нескоро, не раньше весны. Но, подумав об Улане, Сангре невольно поежился. Отчего-то стало тревожно. Вроде бы расчет верный, да и друг что внешностью, что речью запросто сойдет в тех краях за своего, но поди пойми этих монголов. И даже если они прислушаются к его предупреждению, одобрят его предложения и внедрят их в жизнь, не факт, что и далее все пройдет благополучно. К примеру, их главный полководец из желания приписать все себе может приказать убрать ненужного свидетеля. А зачем делиться успехом? И хотя этот вариант тоже был ими продуман заранее, но сработают ли спланированные контрмеры?

Усилием воли Сангре изгнал прочь из головы опасения за судьбу друга, напомнив себе, что карты бабы Фаи никогда не лгут, а побратиму они выдали просто великолепный расклад. Да и какой смысл беспокоиться, если проку от того никакого, ибо помочь он ничем не в силах. Правда, сам понимал, что это лишь на время. Не взирая на все его старания и самоуговоры, тревога все равно не раз вернется к нему. И так продлится до тех пор, пока из далеких краев не пожалует сам Улан…

Узбек очень старательно готовился к своему большому набегу на земли южных соседей. Именно потому он соблюдал маскировку и не спешил, намереваясь сделать все, чтобы до самого последнего момента никто ничегошеньки не понял – обычная откочевка на другие пастбища. Да и места такие, что тоже не вызывают подозрений. Где самая вкусная трава для коней, не вянущая чуть ли не до самой поздней осени? Да в низовьях Дона, точнее, в междуречье между ним и Волгой.

Ничто не говорило о том, что собирается большой поход. Все шло неспешно, неторопливо – как сбор туменов, так и большие облавные охоты, когда громадное кольцо воинов медленно, но неотвратимо сжимается, не оставляя обреченному зверью ни малейшего шанса. Узбек даже согласился на отстрел кабанов – источник пищи, отрицаемой поклонниками Аллаха, но чертовски питательной. Случись непредвиденное в большом походе, и она на крайний случай пойдет в дело, благо, немусульман, несмотря на все старания, в его туменах хватало.