Доносы агентов и «доброжелателей», собственноручные показания якобы арестованных изменников и пленных сотрудников белой контрразведки. Короче говоря, собранных в клеенчатую папку материалов хватило бы, чтобы подвести под расстрел всех красных командармов и начальников Губчека, половину членов Политбюро и дюжину наркомов. Такую бы машинку в свое время товарищу Ежову, и незачем было бы держать в НКВД десятки тысяч костоломов.

– Что-то мне сдается, наша затея начинает погано пахнуть, – сказал вдруг Берестин, пролистав пачку бумаг. Новиков воззрился на него с изумлением.

– Ты же только что восхищался моей идеей. И передумал? Убивать солдат на фронте, по-твоему, лучше, чем устранить чужими руками их командиров?

– А… На словах ты прав, конечно, а вот все равно с души воротит. Солдат и стукач – все ж таки две большие разницы. И когда я весь материал целиком увидел, жутковато стало.

– Брось, Леша, – неожиданно вмешался Левашов. Неожиданно для Берестина, который не знал всего того, о чем успел договориться с Олегом Новиков. И позиция еще вчера просоветски настроенного товарища поразила Алексея. – Ничего тут такого нет, о чем ты страдаешь. Не стукачество это, а стратегическая дезинформация. Сечешь разницу? – Левашов выключил компьютер и развернулся на винтовом кресле. – Тем более что эта деза – только первый этап. Дальше еще интереснее будет…

– Ну-ка, ну-ка. Что вы там еще придумали, поделитесь, Талейраны…

Выслушав, Берестин отодвинул от компьютера Левашова, начал набирать команды теперь уже по своей, военно-стратегической программе, вводя новые параметры в отработанный план кампании.

– Как раз сейчас уместно будет произвести отвлекающую операцию на тамбовском направлении. Силами одной-двух дивизий нанести внезапный удар с имитацией далеко идущих целей. Если красные примут его всерьез, им придется перегруппировывать войска и разворачивать их фронтом в обратную сторону. Тогда Антонов получит свободу действий в уже занятых им районах. В любом случае на пару недель красные тылы будут дезорганизованы…

– Вот и действуй. Только сначала подготовь к переброске в Москву всех оставшихся «басмановцев» и десяток БТРов с боеприпасами. А ты, Олег, сделай на всех по комплекту красноармейской формы, самого нового образца, с красными и синими «разговорами» (на тогдашем жаргоне – поперечные клапаны на гимнастерках и шинелях).

– А оружие?

– Да черт с ним, давай те же самые «СВТ». На фронте они уже знакомы и здесь к месту будут.

– Нет, в кремлевских коридорах и закоулках не пойдет, длинная, неудобная. Почти полтора метра… А иногда секунда все решает. Пока поднимешь, пока прицелишься…

– Согласен. Тогда пусть будет «СКС». И патронов выдать штук по двести на ствол, уже в обоймах…

…По большому кругу, через Воробьевы горы, Новиков выехал к монастырю. В пути он подробно проинструктировал Агранова и вручил ему коричневую папку.

– Запомни, Яков Саулович, я вполне уважаю твои классовые и национальные чувства, но упаси тебя бог снова начать двойную игру. Если сделаешь, как приказано, и себе обеспечишь достойную жизнь, и миллионы людей спасешь от того, что хуже обыкновенной смерти. Мне о грядущих перспективах даже рассказывать не хочется. Ты, конечно, большая сволочь, только не обижайся, это просто диагноз, а не личное оскорбление. Ни в чем не повинных людей вы перебили бессчетно, но все это цветочки. Знал бы ты, какие газовые камеры, крематории и душегубки вас ждут, сегодня же от тоски на собственном ремешке повесился бы…