Снова все та же дилемма, однако на сей раз возражения Виктории показались мне разумными, хоть и толкающими меня на клятвопреступление. Да, по правде говоря, я и сам стал сомневаться в целесообразности формального соблюдения клятвы – неспроста она была на деле почти невыполнимой.

– Город движется к какой-то точке под названием оптимум, расположенный на севере. В настоящий момент нас отделяют от оптимума три с половиной мили.

– Значит, мы скоро остановимся?

– Нет, не остановимся… это-то мне и непонятно. Город не сможет остановиться, даже достигнув оптимума, потому что оптимум в свою очередь все время уходит дальше.

– Тогда какой же смысл стремиться к нему?

Ответить на этот вопрос я при всем желании не сумел.

А Виктория продолжала напирать, и я не выдержал – рассказал ей о работе на путях. Я старался свести подробности к минимуму и все-таки не мог отделаться от мысли, что беспрерывно нарушаю клятву, если не по существу, то по форме. И вообще я поймал себя на том, что не в состоянии забыть эту чертову клятву, о чем бы мы ни говорили. Кончилось тем, что Виктория сама предложила:

– Знаешь, давай оставим эту тему. Ты же явно не хочешь продолжать.

– Я просто сбит с толку, – ответил я. – Мне запрещено говорить, а ты заставила меня понять, что я не вправе скрывать от тебя свою жизнь, свои наблюдения.

Виктория помолчала минуту-другую.

– Не знаю, как ты, – произнесла она наконец, – а я за последние дни возненавидела всю эту систему гильдий всерьез.

– Не ты одна. Что-то я не замечал, чтобы у нее было много поклонников.

– Тебе не кажется, что главы гильдий тщатся сохранить систему, которая отжила свое и уже не нужна? Система зиждется на том, чтобы утаивать правду. Не понимаю зачем. Мне это очень не по нутру, и не только мне.

– А может, я и сам примкну к приверженцам системы, когда стану полноправным гильдиером?

– Надеюсь, этого не случится, – сказала она и рассмеялась.

– Есть одно занятное обстоятельство. Когда я задаю Мальчускину – гильдиеру, под началом которого я работаю, – вопросы такого же рода, как ты мне, он отвечает, что я сам все пойму со временем. Звучит это так, словно у системы гильдий есть разумные основания и они каким-то образом связаны с причинами, по которым Город должен постоянно перемещаться. До сих пор мне известно лишь одно – Город должен двигаться. Когда я выхожу наружу, мне надо вкалывать до седьмого пота, и на вопросы просто нет времени. Но ясно, что движение Города воспринимается всеми вокруг как абсолютная необходимость.

– Если ты когда-нибудь выяснишь, в чем дело, ты поделишься со мной?

Я задумался.

– Обещать заранее не могу.

Виктория резко встала и отошла к дальнему краю площадки. Стоя у перил, она смотрела поверх городских теснин на дальние просторы. Я даже не пытался подойти к ней – возникла какая-то неразрешимая ситуация. Я и так сказал слишком много, а она настаивала, чтобы я сказал еще больше, и взваливала на мои плечи непосильную ношу. И все же я не мог порицать ее.

Минуту-две спустя она сама вернулась ко мне и села рядом.

– Я узнала, как нам пожениться.