– Ты у нас исключение, – сказал я, надеясь подобраться к той же теме, только с другой стороны. – Твоя мама жила и живет в Городе.

– Угу, – отозвалась она.

На том и пришлось поставить точку. «Ну и пусть», – решил я. В конце концов, я и не собирался обсуждать с Викторией что бы то ни было, кроме наших собственных дел. Короткие два дня в Городе я хотел посвятить тому, чтобы узнать ее поближе, а вовсе не обсуждать проблемы генеалогии.

Но ощущение отчужденности, возникшее между нами, не проходило. Разговор угас.

– А что там? – спросил я, указывая на окно. – Можно туда выйти?

– Если хочешь. Пойдем, я покажу.

Вслед за ней я вышел из комнаты и направился по коридору к двери, выводящей наружу. Ничего интересного я в общем-то не увидел: открытое пространство оказалось всего-навсего узким проулком между двумя жилыми кварталами. Проулок заканчивался возвышением, туда вела деревянная лестница. Но сначала мы дошли до противоположного его конца, где была еще одна дверь, ведущая обратно в Город; затем, вернувшись, поднялись по ступенькам и очутились на площадке, где стояло несколько скамеек и еще оставалось немного свободного места. С двух сторон площадку ограждали высокие стены, с третьей – там, откуда мы поднялись, – взгляд упирался в проулок, обрамленный крышами жилых помещений. Но с четвертой стороны, где не было никаких построек, открывался вид на окружающую местность. Я испытал некоторое облегчение: условия клятвы вроде бы предполагали, что даже право выглянуть за пределы Города предоставлено лишь гильдиерам.

– Ну и что ты об этом думаешь? – спросила Виктория, опускаясь на скамейку лицом к лесу и холмам.

Я сел с нею рядом.

– Мне нравится.

– Ты был там?

– Был.

Ответ дался мне с трудом, – в самом деле, как ответить, не нарушая клятвы? Как рассказать Виктории о своей работе, не преступая пункт за пунктом взятых на себя обязательств?

– Нам не часто разрешают подниматься сюда, – сказала она. – Мало того, что двери на замке по ночам, их открывают только в определенное время суток. Иногда вообще не открывают по нескольку дней подряд.

– И тебе неизвестно почему?

– А тебе?

– Ну, быть может, это имеет какое-то отношение к работам, которые ведутся снаружи.

– И о которых ты не хочешь ничего рассказать.

– Не хочу, – признался я.

– Почему не хочешь?

– Не могу.

Она смерила меня взглядом:

– Ты сильно загорел. Работаешь на солнце?

– Бывает и так.

– Когда солнце поднимается над головой, площадку закрывают. Я видела только, как его лучи касаются самого верха зданий.

– Да там и смотреть не на что, – сказал я. – Солнце такое яркое, что глядеть на него в упор просто нельзя.

– Я хотела бы убедиться в этом своими глазами.

Я сменил тему.

– А чем ты занимаешься в настоящий момент? Я имею в виду – у себя на работе?..

– Составлением рационов.

– Это еще что такое?

– Мы разрабатываем сбалансированную диету. Необходимо убедиться, что синтетическая пища содержит достаточно белков и что люди получают все нужные им витамины. – Она запнулась, тон ее выдавал отсутствие интереса к теме. – Ты знаешь, что солнечный свет содержит в себе витамины?