— Собираетесь в оперу? — усмехнулся призрак.

Он, кстати, неплохо выглядел для своего нынешнего состояния. Почти не прозрачный, лишь слегка колеблющийся в свете ароматических масляных ламп, заливающих кофейню мягким теплым светом. И говорил глуховато, но не безжизненно, а собственным, родным голосом, с выражением и обертонами. Совсем не плохой призрак получился из тьера Тадеуса Майсенеша, бывшего коллеги и редкостной сволочи.

— Именно, — отозвался Мариуш, словно невзначай подвигая к себе солонку — не новомодную, с дырочками, а крошечную чашечку золотистого фарфора доверху насыпанную белыми крупинками. — Там сегодня премьера, я давно мечтал услышать «Белую даму» в этом составе…

— Оставьте в покое соль, Коринза. Тьер Коринза, если вам угодно… — скривившись, поправился призрак. — Мне нужна ваша помощь. Я… не могу обрести покой.

— А я при чем? — процедил Мариуш, старательно отводя взгляд. Получалось плохо: Майсенеш и живым был — скотина такая— исключительно хорош, а теперь от него так и веяло ледяной силой. — Не нужно было при жизни заигрывать с кем попало…

— Не вам меня учить, Коринза, — тихо и яростно проговорил призрак. Тарелки на столе задребезжали, кот возмущенно мявкнул из-под стола. Надо же, не сбежал… — Я не милостыню прошу. Получите такую плату, о которой и не мечтали. Мои рабочие дневники — устроит?

Пальцы Мариуша, поглаживающие солонку, замерли. Он медленно, очень медленно перевел дыхание, собирая всю силу — и посмотрел призраку в глаза. На полупрозрачном, как студень, лице того, кто когда-то был Тадеусом Майсенешем, клубились два сгустка тьмы. Мариуш сглотнул, подаваясь вперед… Под столом к его ноге прижалось что-то тяжелое, горячее, и в колено впились острые когти. Даже не вздрогнув, Мариуш выдохнул, отведя взгляд. И правда — неупокоенный. Призраки, конечно, не врут, но это же Майсенеш…

— Что нужно? — выдавил он.

— Не так уж много…

Показалось, или в голосе призрака явно прозвучало разочарование? Если бы Мариуш поддался, подпал под чары, то и разговаривать с ним было бы не обязательно. Хороший некромант не теряет свою силу после смерти, он уходит в родную стихию. Не зря некромантов никогда не любили убивать. Обезвреживали, иной раз жуткими методами, держали в заключении, но не убивали… А кот заработал еще не одну порцию пирога личной работы мэтра Бельхимера…

— Я тороплюсь, — повторил Мариуш. — Ваши дневники — лакомый кусок, но я не единственный темный мастер в городе. И даже не самый сильный. Почему я?

— Потому что мы не слишком ладили, — ухмыльнулся призрак. — На вас никто не подумает, тьер Коринза. И за вами не станут следить.

— А еще меня не жалко, — бросил наудачу Мариуш.

— Вас — нет, а вот себя мне очень жалко, — оскалился Майсенеш. Лицо у него текло и расплывалось с краев, выглядело это весьма противно. — Вы будете слушать или поискать кого-то другого?

— Я выслушаю, — негромко отозвался Мариуш. — Если поклянетесь посмертием, что будете говорить правду.

Он бросил быстрый взгляд на зал. Старики в углу все так же сидели над шахматной доской, вряд ли осознавая чье-то присутствие. Бельхимер не появится без зова…