— Ну а ты подберись, невежливо не пообщаться, если знаете друг друга.
— Она может не захотеть разговаривать. Понимаешь, у взрослых не так, как у детей. Они могут и не разговаривать друг с другом, если один человек обидел другого.
— А ты обидел Рапунцель? Зачем? — нахмурилась девочка.
Я виновато улыбнулся, молчанием отвечая на вопросы.
— Извинился?
— Да. Но обидел так сильно, что простого извинения не хватит.
— Меня Сашка Киселев тоже страшно обидел, но я его и то простила. Подари ей букет, только большой. И еще сладости. Все девчонки любят сладости.
— Боюсь, букетиком здесь не отделаешься, — улыбнулся я, представляя, что же такого совершил этот Сашка Киселев.
— Крестный, ты такой зануда! — разозлилась Настя, очаровательная в своем детском негодовании. — Мам, ну скажи ему, — заныла она, дергая Алину за руку. — Рапунцель очень добрая, она обязательно простит, если он придет с подарками.
— Милая, а пойдем поищем стойку с журналами? Ты, кажется, хотела взять для себя и подружек? — напомнила Алина, виновато глядя на меня и на мою мать, и потащила Настю за собой. — А то все разберут. Нельзя так спорить со взрослыми. Дядя Максим сам разберется…
— Но, мама…
Понаблюдав за удаляющимися фигурами, я повернулся к матери.
— Пришла в себя?
— Это ты приди в себя! Видела, как ты на нее смотрел, как глаза загорелись, когда эти двое присосались друг к другу. Что там между вами было, я так и не поняла, но теперь вы оба несвободны. Максим, думать о ней забудь. И когда ты успел Настеньку познакомить с этой прощелыгой?
— Мама! Прошу по-хорошему и в последний раз: угомонись и перестать поливать грязью эту девушку. Это чистейшей души человек, а я ее очень сильно из-за отца обидел и должен извиниться.
И не слушая возражений матери, отправился на поиски Таи.
Глава 10
Максим
Мне бы немного подождать, дать себе время остыть после шокирующего открытия, что Тая здесь, рядом со мной. Что я находился от нее на расстоянии не больше пары метров, впервые за всё это время мог любоваться девушкой, похитившей власть над моими снами. Нужно было притормозить, но разве я мог?
Разве был в силах прислушиваться к разуму, когда ноги сами несли меня по периметру этого дьявольского лабиринта, где проходили показы. Сквозь липкое, шумное, приторно пахнущее сборище гламурных баб и не менее гламурных мужиков в искрящейся мишуре нарядов.
Где-то среди них спряталась моя недотрога. Она видела меня, а значит, будет любым способом стараться избегать встречи. Я не найду ее в шумной толпе, она скрылась где-то в гримерках или даже сбежала на улицу. Не удивлюсь, если это так.
Вполне в ее духе исчезать без следа, чтобы я терялся в догадках. Только бы не встретить Илону, только бы не столкнуться. Сложно будет объяснить, зачем слоняюсь там, где простому обывателю нет места.
Какое-то время я метался бесцельно, вламывался без лишних церемоний в разные помещения, действовал наобум, пока наконец не включил голову и не додумался поинтересоваться у администратора, где располагаются сотрудники Антони Пазолини.
От одного только имени паршивого итальянца скрипели зубы. Муза! Картинка слитых в поцелуе Таи и этого кретина сверлила мозг, отдаваясь болью в висках. Мне хотелось бы верить, что она отвечала неохотно, что он заставил ее, или это часть спектакля, пиар-ход.