Ответ у нас давно был отрепетирован.

– Это впечатление обманчиво, – оттарабанила Сара Грейс. – Нам действительно пришлось оставить старую работу, но в остальном мы подчиняемся тем же строгим требованиям, что и все. Не воскрешать давнюю дружбу, не мириться со старыми врагами, не проведывать забытых родственников. Никаких безумных трат и прощальных вечеринок. Никаких любовных экспериментов.

Интересно, мне почудилось, или, заканчивая фразу, Сара заглянула мне в глаза?

– Любопытно. Кстати, меня зовут Пол. – Он пожал нам руки, не вставая. – Не хочу отрывать вас от дел. Я понимаю, что выгляжу подозрительно, но на самом деле я прихожу сюда годами, днем и ночью. Мне нравится лежать на траве, глядя в небо, и размышлять. Космос бесконечен… полон обещаний и загадок. В нем еще столько неизведанного. Конечно, сейчас мы знаем чуть больше – или думаем, что знаем. Но для меня это привычное времяпровождение. Мозги хорошо прочищает.

– Что значит «думаем, что знаем»? – спросила я.

– Да ничего, – снова усмехнулся он. – Просто… мы с коллегами давно смотрим в небо. Очень давно, через множество телескопов. Если бы там кто-то был… Если бы там были эти лазерные пушки… Полагаю, мы бы их заметили. Скорее всего. Понимаете? Но политики не слушают ученых. И никогда не слушали. Словом, для нас многое непостижимо. Например, как можно мгновенно перенести миллиарды душ в другое место в пределах нашей физической плоскости. Подобное перемещение противоречит законам физики. И так всегда: когда мы узнаем что-то одно, неизвестного становится больше.

– Вы верите в Бога, Пол? – спросила Сара Грейс.

Тот отбросил с лысеющего лба каштановую прядь. И после долгой паузы ответил:

– Трудно сказать. Я не могу на сто процентов исключить существование божества. Но в данный момент времени вероятность этого события кажется мне крайне низкой.

– Угу. Ясно. – Судя по всему, его слова заставили Сару всерьез задуматься.

А я задумалась о пустоте в объективах телескопов.

– Ладно, нам пора, – сказала я наконец. – Через двадцать три минуты отчет.

И все-таки Сара Грейс ошибалась.

Мы были на особом положении. Остальным предписывалось жить, как раньше, и делать вид, будто никакого конца света не ожидается.

У корректоров все было наоборот. Конец света занимал все наши мысли, днем и ночью. Только так нам хватало духу исполнять свой постыдный и чудовищный долг: постоянно напоминая себе, что это не Настоящая Жизнь. Что земное существование не имеет ничего общего с реальностью. Для нас прежняя жизнь давно закончилась.

Для всех конец близился. А для нас – уже состоялся.

Иначе тебя поглотит кромешный ужас. Никакая психика не способна вынести подобное зверство и бесчеловечность. Выход один – полное отрешение и отключка.

И еще одно. Всем полагалось вести привычный образ жизни. Сохранять привычный круг общения и даже привычные темы для разговора. Но по прихоти судьбы мы – два человека, у которых не было ни малейшего повода познакомиться – были брошены в водоворот событий вместе.

Так что для нас пришельцы изменили все.

На прошлой неделе – по ощущениям сто лет назад – когда корректоры только приступали к работе, каждый пережил своего рода кризис.