В прошлом бывало по-всякому. Теперь Растак знал: наступили плохие времена. Племя ослабло, и покуда не подрастут дети, оно останется слабейшим среди всех соседей. Даже не слишком-то многочисленные люди Выдры, в свое время как следует проученные, ныне стали сильнее племени Земли. Не захотят ли они отомстить за унижение шестилетней давности? А прочие соседи, например Волки? Можно ли доверять им?
Молодые воины, вчерашние мальчишки, еще могут хорохориться, предвкушая будущие набеги и походы, — старшим понятно, что предстоят годы и годы притеснений, невыгодных соглашений с соседями и стойкой обороны в тех случаях, когда мелкими уступками нельзя купить мир. Не будет никаких набегов на соседей — уберечься бы самим… Угодья племени велики, оборонять их трудно, хищные соседи будут отгрызать от них кусок за куском. А если вечно враждующие между собой соседи-недруги на время объединятся — что тогда? И как знать, не обернутся ли вчерашние друзья врагами?
Лишь вовремя явившаяся помощь из смежного мира спасет от гибели оскудевший числом народ. На то и Договор, последняя надежда слабых. Но разве он спас вовсе не малое числом племя Куницы, когда его истребляли крысохвостые? Договор — надежда, но еще не спасение. Непростительно беспечны оказались Куницы — им и не простили… Где они теперь? Аукай не аукай — не докличешься…
В сумерках вождь приказал прервать работу. Люди, до предела измотанные еще вчера, едва волочили ноги. Наскоро помянув павших пивом и медом, растекались по домам. Некоторые из тех, кому предстояло стоять в дозоре вторую половину ночи, не дойдя до своих жилищ, укладывались спать прямо на улице. В воздухе было душно. Вдалеке погромыхивало — не иначе, с заката надвигалась гроза.
Больше из чувства долга, чем по обязанности, Растак навестил Скарра, обнаружил старого чародея в беспамятстве и накричал на женщин, из страха перед колдовством оставивших старика без ухода. От малой горстки воинов, ушедших на заре к Волкам, не было ни слуху ни духу, да вождь и не ожидал известий так скоро. Завтра — может быть. Или послезавтра. От мальчишки Юмми, случись опять сражаться, толку немного, но пятеро ушедших с ним сильных воинов пригодились бы и сейчас, несмотря на отход плосколицых. Лишь глупец полагается на случай и на помощь духов — духи не любят беспечных.
Ничего… Найдут и взденут на копья своего чужака — вернутся без промедления. Скорее бы… А поговорят по-умному с Волками, дадут Ур-Гару понять, что в великой битве не оскудело силой племя Земли, — тем лучше.
Восточная вершина Двуглавой горы издавна именовалась Плавильной, западная — Дозорной. На ее южном склоне, закрытом от злых зимних ветров, в хижинах, больше похожих на шалаши, жил особый отряд, обычно насчитывающий три десятка воинов. Жили они тут от луны до луны, затем приходила смена, и мало кому в отряде везло повидать родных до следующей полной луны.
Вернее сказать, не везло. Ведь если в селение отправлялся гонец, это означало только одно: на границе тревожно, пусть люди готовятся к обороне. Если же замечались не просто чужие лазутчики, если дозорным удавалось обнаружить крадущийся по лесам отряд соседей, замысливших внезапный набег, — тут уже сигнал тревоги подавали дымом. Тогда в селении бросали работу, мужчины хватали оружие и спешили прогнать врагов, если не удавалось обложить их в лесах, как медведя в берлоге, и уничтожить либо пленить за выкуп. Обычно по черному дыму на Дозорной неприятель сам понимал, что обнаружен, и спешил покинуть владения людей Земли, покуда цел.