И за сто двадцать два года что он находился на своём посту, ни у кого не возникло даже тени сомнений в том, что Владимир Орлов занимает чужое место.

Ну и что до того, что он был неодарённым?

Это с лихвой компенсировалось простым с виду куском дерева. Посохом ректора, который был создан в начале прошлого, двадцатого века, и представлял собой сильнейший артефакт с двумя десятками зачарований. Самых разных. Но, главное, среди них есть возможность локально останавливать время. Всего пять минут полного фриза на очень ограниченном пространстве, но это - ультимативный аргумент.

Ректор получил сообщение об очень опасной ситуации в ресторане Авантюрист сразу же, как только Богдан Волков с компанией зашли в зал, где обедал Алексей Соболев и тут же поспешил туда.

Он успел вовремя и моментально привёл в действие свой посох.

Ну а через четыре минуты помещение ресторана уже заполнилось сотрудниками службы безопасности Академии и медиками. Первые обступили тех, кто ещё держался на ногах, а вторые, без лишних слов, занялись пострадавшими.

Активную фазу конфликта быстро погасили, и теперь осталось наказать невиновных и наградить непричастных.

***

— О чём ты только думал, когда напал на Волковых? Ты не понимаешь, что это ты виноват во всём что произошло? И то, что тебе предъявлено официальное обвинение в нападении, ты тоже, надеюсь, понимаешь? И скажи спасибо, что ты никого не убил, тогда разговор с тобой был бы совсем коротким.

Голос князя Григория буквально звенел от возмущения и злости на меня. И я вполне понимал почему.

После того как время остановилось, помещение ресторана очень быстро наполнилось людьми в форме которые скрутили не только меня, но и всех остальных.

А потом я оказался в камере, самой настоящей тюремной камере со всеми её атрибутами. Стенами, окрашенными в белый и синий, умывальником с унитазом и узкой, привинченной к стене, койкой с куцым постельным бельем.

Что всё это значит, мне поначалу никто не объяснил, поэтому я почти час просидел на этой самой койке бесцельно пялясь в потолок.

— Может и виноват Григорий Андреич, — ответил я, — но что мне оставалось? Их там было полтора десятка, а я один. Они бы в любом случае меня закопали, поэтому я решил бить первым, а там уж как получиться.

— Ты просто дурак, — в сердцах сказал князь Григорий, — вот ты сколько уже в нашем мире?

— Семь месяцев почти.

— Вот! Ты тут уже семь месяцев и даже толком не выучил дуэльный кодекс. Я, как и Борис Волков и другие заинтересованные лица, просмотрел записи с камер в том ресторане. Тебе нужно было просто вызвать Богдана на дуэль. Формальный вызов, а не побоище. Понимаешь? Вы студенты, вам запрещены дуэли насмерть. Максимум что могло случиться — Богдан бы тебя уложил. И всё.

— Вам легко говорить. Уложил и всё. Но ладно, я ступил. Дальше что делать?

— Тебе? — глава моего рода смерил меня презрительным взглядом, — Ничего. Ты уже сделал, чтоб тебя, — сказав это, старый князь в сердцах плюнул на пол моей камеры. Даже странно видеть проявление таких эмоций.

Он прошелся по камере, зачем-то дернул решётку на окне, стекла были изрядно засижены мухами, удивляет, что в этом высокотехнологичном мире, камеры в отделениях полиции такие, а потом продолжил: